Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов

Из-за плеча Бенедикта выглядывает прокурор Ратцингер, ужасающийся при виде грехов и преступлений института церкви. Папа как верховный пастырь должен проявлять гибкость ради большего блага. Не боится ли он, что вера, оставленная без контроля, обретет слишком большую свободу?

В «Братьях Карамазовых» Достоевский использует образ инквизитора, чтобы осудить церковь, оставившую Христа. Иисус приходит в Севилью во времена испанской инквизиции. Мрачный монах, отправляющий еретиков на костер, заключает Иисуса в камеру и произносит перед ним циничный монолог о власти и о том, почему необходимо держать в повиновении испуганный народ. Иисус слушает молча. Затем, показывая тем совершенное прощение, Иисус целует инквизитора и уходит. Достоевский считал, что Римская церковь снова предает Христа.

Монархическая система Ватикана не предполагает разделения власти, нет там и подлинной судебной системы для уголовных дел или споров о собственности. Теоретически Бенедикт имеет власть наказывать кардиналов или их осуждать, но это бы нарушило неписаные правила апостольского преемства. Бенедикт не показал себя сторонником смелых действий в пользу реформ во время скандалов 2010 года, так, например, он не принял прошения об отставке двух ирландских епископов, которые, как выяснилось, покрывали преступников.

Ватикан невозможно реформировать, если в нем не появится независимая судебная система вместо трибуналов, подчиняющихся епископам. Международная комиссия из католических ученых, понимающих конституционное право, могла бы создать такую систему, которая бы позволяла защищать права детей, сохранять приходы и вести надзор за епископами. Иначе можно будет увидеть закрытие приходов при возмущении прихожан, в то время как адвокаты жертв будут рассчитывать на активы диоцезий, и это станет еще более сильным позором для Ватикана.

Папа создал комиссию для обновления Банка Ватикана, а ранее наказал Масьеля и подчинил себе Легион – все это показывает, что он все увереннее использует свою власть. Это верховная власть. Как далеко он сможет пойти? Если он пассивно позволит кардиналу Содано и ему подобным тихо состариться и уйти на покой, это покажет, что справедливость – это пустой ритуал из половинчатых мер. Папа не может по-настоящему стоять за мир, утверждать ценность человеческой жизни и призывать к созданию зеленой планеты, пока правосудие Ватикана остается фарсом. Будет ли и дальше справедливость сгибаться под гнетом пап с их преданностью горделивой идее апостольского преемства? Вопрос остается открытым, люди нетерпеливо ждут на него ответа.
А Евхаристия продолжает совершаться – и это настоящее чудо.

«Махони, – продолжал Уолл, – заключил важный контракт с компанией Stewart Enterprises относительно ухода за католическими кладбищами. С каждых похорон, которыми компания занимается, архидиоцезия получает свою долю. Stewart была важнейшим спонсором строительства собора[579]. Похороны – это бизнес для церкви. Если ты священник, каковым был и я, зимой у тебя масса похорон – это сезон смертей. Весна хороша для крещений, лето – для венчаний. Это поток жизни с подъемом и пересыханием рек, с сезонами дождей и засухи. Готов спорить: Махони налаживал добрые отношения с Римом, чтобы выйти сухим из воды со всеми этими преступлениями священников».

Присяжные вынесли вердикт о выплате $30 миллионов, из которых $24 миллиона были штрафной компенсацией, наложенной на церковь. Позже судья снизил размер суммы до $7,65 миллиона. Это была самая большая сумма во всех делах о сексуальных преступлениях священников в Калифорнии.

Когда отношения между президентом Джорджем Бушем и Саддамом Хусейном зашли в тупик, Содано сказал итальянским журналистам: «Святейший Престол против войны, такова его нравственная позиция. Это определенно не защитная война». Вдобавок он упомянул о некоторых прагматичных вещах: «Мы призываем задуматься не о том, справедлива эта война или нет, нравственна она или безнравственна, но о том, стоит ли ее затевать. Мы можем показаться внешнему миру идеалистами, и отчасти мы действительно таковы, но в то же время мы и реалисты. Разумно ли это – вызывать гнев у миллионов мусульман? Даже в Афганистане дела идут не слишком хорошо. И потому мы настойчиво призываем задуматься о том, разумна ли идея такой войны»[268].
Через несколько часов после того, как на Багдад обрушились первые ракетные удары, Иоанн Павел осудил эту войну, назвав ее «победой над разумом и Евангелием»[269].

Он помолчал и продолжил: «Знаете, некогда настоятели жили припеваючи. Священники постарше рассказывают, как один пастырь брал деньги, собранные на Рождество и на Пасху, и делился ими со священниками, которые ему помогали. Мой приход был построен и содержался в годы Великой депрессии. Кардинал Кашинг хотел изъять лишние деньги прихода, чтобы открыть новый в пригороде. Мой дед с другими прихожанами пошел к Кашингу и сказал: «Только через мой труп». Сегодня все по-другому, и даже священников не хватает на все приходы. Сегодня трудно добывать деньги».

Когда девятилетний Тиг жил в Дорчестере и ходил в приход, где в основном были семьи рабочих, священник вовлек его в свои сексуальные забавы. Дело было в 1956 году, его отец был на флоте, дедушка только что умер, мать ждала нового ребенка, так что сначала внимание священника придавало мальчику ценность в собственных глазах. В течение многих лет его терзали чувство вины и злоба, и тут, в начале 1990-х, по стране прокатилась первая волна судебных тяжб против священников. Тиг подружился со многими жертвами. Однажды он отправился на могилу растлившего его священника и произнес там молитву со словами прощения[304]. Произнеся мучительные слова перед Богом, он почувствовал очищение. Брюс Тиг был рад тому, что служит священником.