Портрет художника в щенячестве

Свет одинокого, ржавого и жалкого фонаря цедился на груды щебня, щепки, труху, которые были когда-то домами, где маленькие, почти незнакомые, вовек незабвенные люди этого подлого городишка жили, любили, и умерли, и навсегда пропали.

Голос был нежный, такой в точности, какой он воображал до этих шуточек с фамильярным барменом и вульгарными женщинами. Он увидел умную, тонкую девушку, которую не испортит никакая дурная компания, и тонкость — её самая суть — прорвется сквозь все наружные заграждения.

Я протискивался сквозь толпу, мимо футбольных болельщиков, заезжих ходоков по лавкам, зевак, одиноких хмурых оборвышей, мокнущих под дождем по углам людных улиц, матерей с колясочками, старух в черном, с брошками и оборками, элегантных девиц в мерцающих макинтошах и забрызганных чулках, изящных маленьких остиндцев, напуганных слякотью, деловых людей в мокрых гетрах, — сквозь грибной лес зонтов. И все время я отделывал фразу, которую не напишу никогда. Я вас всех до единого вставлю в рассказ.