Отражение во мгле

Человек по прозвищу Людоед улыбнулся.
— Меня зовут Илья. Илья Крест.
— Понятно…
— А девочку как?
— Сабрина…
— Мир тебе, Сабрина. — И, помахав рукой, Илья ушел.

Мы и не осознаем, что нас окружает и какова действительность, пока не напоремся на подводный камень нашего бытия.

Бесстрашие не дружит с безрассудством.

Селиверстов хорошо помнил, как два года назад охотники будто забыли о Перекрестке Миров. Уже кончился финальный, девятый месяц цикла, а жертву тварелюбы так и не получили. Тогда толпа из центральной общины просто не выдержала нервного напряжения и в первый же день нового цикла затолкала какого-то немощного одинокого старика в туннель, ведущий к станции «Площадь Ленина». Его просто отдали тварелюбам, а потом ходили расслабленные и улыбались. Ведь целых девять месяцев не будет охоты. Василий не помнил ни имени его, ни фамилии. Но хорошо запомнил глаза, когда старик, освещаемый десятками факелов, обернулся к обезумевшей людской массе. А потом он ушел во мрак, навстречу гибели. И только слышалось некоторое время из туннеля гулкое и хриплое: «Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят. Прости их, Господи, ибо не ведают…»

— Тогда что, конаемся? Камень, ножницы, бумага? — Мелиш улыбнулся, выставив перед собой кулак.
— Детский сад какой-то, — хмыкнул Рипазха. — Ну, давай.
Они три раза тряхнули кулаками. В итоге Мелиш сделал ножницы, а Рипазха неприличную фигуру, оттопырив средний палец.
— Это еще что? — поморщился Мелиш.
— Это межконтинентальная баллистическая термоядерная ракета. Она все бьет. И камень, и ножницы, и бумагу.
— Ну ты и тип, Репейник, — засмеялся младший рейдер. — Сразу бы сказал, что я вахчу первым.
— Не хотел, чтобы ты ворчал, будто я пользуюсь властью, данной мне Дьяконом, — засмеялся в ответ Рипазха.
— Да ладно! В первый раз, что ли?

жить — это не значит плыть по течению. Совсем наоборот. За жизнь надо бороться. Даже, если нужно, бросить вызов всему, что есть, всему, что устоялось вокруг за годы.