Краткая история нижегородского уличного искусства

Стратегию нижегородского уличного искусства, сформировавшуюся к 2013–2014 годам, можно определить как «распределенный музей», который собирает рассредоточенные в пространстве объекты и явления в цельную систему и таким образом музеефицирует живую среду.

Андрея Дружаева, Федора Махлаюка, Антона Морокова, Андрея Олéнева, Артема Филатова, Якова Хорева, Владимира Чернышева и команду

Однако история нижегородского уличного искусства — это не только хронологическая последовательность событий, но и совокупность нескольких типов художественной деятельности, каждому из которых посвящена отдельная глава: в первой и второй главах рассказывается о формах и методах коллективной работы; в третьей — о специфической визуальности и тематике произведений; в четвертой — о взаимодействии с историко-культурным наследием города; в пятой — об искусстве вне городского пространства и загородных практиках; в шестой — об институциализации художественных процессов. Подчеркивая тесную связь искусства с ­локальным контекстом, мы интегрировали в книгу три «эпизода» — коротких рассказа о местах сосредоточения ряда ключевых произведений и характерных фрагментах культурно-политической истории Нижнего Новгорода 2000–2010‐х. В конце представлены биографические справки, в которых раскрываются

Мы датируем нижегородское уличное искусство 2010‐ми годами. В данной книге рассматривается его история с 2010 по 2017 год — от выставки Crosspoint (2010) в Нижегородском государственном выставочном комплексе, давшей ряду художников импульс к выходу за пределы граффити-культуры, до проекта «Обратно домой» (2017) в бывшем Музее нижегородской интеллигенции, ознаменовавшего переход от уличных практик к студийной работе. Од

Для нижегородского уличного искусства характерны нарочитая эстетизация — замысловатое и чрезмерное приукрашивание художественного высказывания — и архаичность культурного кода, проявлявшаяся в приверженности традиционным медиа и во многочисленных отсылках к истории искусства и культуры. Место присущей стрит-арту диады «сообщение — образ» занимали многослойные смысловые конструкции, не имевшие очевидной прикладной — оформительской, повествовательной или провокативной — функции и возникавшие в точке сращивания авторского рассуждения, изображения и фрагмента городского пространства, композиция и драматургия которого становились частью создаваемых работ. Зрелищность, колористическая насыщенность произведений, их включен

мутацией города, переживавшего упадок и распад исторической среды, и стрит-арта, отдельные представители которого стали нарушать уличные каноны изобразительности и менять принципы работы. Последовательно накапливавшиеся микро­изменения, каждое из которых само по себе было ординарным и имело аналоги в общероссийской или мировой художественной практике (постепенный переход от аэрозольных граффити-изображений к ­росписям, создаваемым кистями и акриловыми красками на улицах, разработка художниками собственной проектной методологии, освоение разнообразных опытов художественной само­организации, совмещение уличной и студийной работы), привели к формированию нового направления. Ввиду тесной связи с городским пространством нижегородское уличное искусство можно назвать неповторимым, его «нижегородскость» не поддавалась экстраполяции на уличное искусство в целом и существовала

Нижегородское уличное искусство не было придумано кем‐то из перечисленных авторов, не имело манифеста, общей для всех участников публичной позиции и устойчивого наименования — в массмедиа оно фигурировало как «нижегородский стрит-арт», «школа нижегородского уличного искусства» и даже «уличная волна из Нижнего Новгорода». Его генезис связан с прихотливой му

о, что здесь и далее мы будем называть нижегородским уличным искусством.
Нижегородское уличное искусство мы определяем как художественное направление, сформировавшееся в Нижнем Новгороде в 2010‐е годы и объединившее в рамках визуальной и смысловой парадигмы локальных художников Андрея Дружаева, Федора Махлаюка, Антона Морокова, Андрея Олéнева, Артема Филатова, Якова Хорева, Владимира Чернышева и команду «ТОЙ» [2]. В действительности круг авторов, действовавших в поле уличного искусства, был гораздо шире, однако их творческие подходы лишь частично совпадали с рассматриваемым нами направлением. Так, например, Никита Nomerz — один из ключевых героев нижегородской художественной сцены — развивал независимую от локальной ситуации стратегию, в большей степени ориентированную на общероссийский и международный контексты, а Лена Лисица, включившаяся в художественный процесс лишь в середине 2010‐х, осваивала апробированные другими художниками и уже устоявшиеся приемы работы.
Нижегородское уличное искусство не было придумано кем‐то из перечисленных авторов, не имело манифеста, общей для всех участников публичной позиции и устойчивого наименования — в массмедиа оно фигурировало как «нижегородский стрит-арт», «школа нижегородского уличного искусства» и даже «уличная волна из Нижнего Новгорода». Его генезис связан с прихотливой мутацией города, переживавшего упадок и распад исторической среды, и стрит-арта, отдельные представители которого стали нарушать уличные каноны изобразительности и менять принципы работы. Последовательно накапливавшиеся микро­изменения, каждое из которых само по себе было ординарным и имело аналоги в общероссийской или мировой художественной практике (постепенный переход от аэрозольных граффити-изображений к ­росписям, создаваемым кистями и акриловыми красками на улицах, разработка художниками собственной проектной методологии, освоение разнообразных опытов художественной само­организации, совмещение уличной и студийной работы), привели к формированию нового направления. Ввиду тесной связи с городским пространством нижегородское уличное искусство можно назвать неповторимым, его «нижегородскость» не поддавалась экстраполяции на уличное искусство в целом и существовала только в своих географических границах, практики нижегородских уличных художников не перенимались авторами из других городов.
Для нижегородского уличного искусства характерны нарочитая эстетизация — замысловатое и чрезмерное приукрашивание художественного высказывания — и архаичность культурного кода, проявлявшаяся в приверженности традиционным медиа и во многочисленных отсылках к истории искусства и культуры. Место присущей стрит-арту диады «сообщение — образ» занимали многослойные смысловые конструкции, не имевшие очевидной прикладной — оформительской, повествовательной или провокативной — функции и возникавшие в точке сращивания авторского рассуждения, изображения и фрагмента городского пространства, композиция и драматургия которого становились частью создаваемых работ. Зрелищность, колористическая насыщенность произведений, их включенность в городской контекст и вместе с тем точное соблюдение необходимой дистанции между позицией художника и окружающей средой превращали встречу горожан с искусством и городом в сильное личное переживание. Создание аффектов было неразрывно связано с формированием ниже­городским уличным искусством коммуникативной памяти о городе, которая аккумулировала воспоминания о недавнем прошлом и непосредственный опыт художников и зрителей.
Мы датируем нижегородское уличное искусство 2010‐ми годами. В данной книге рассматривается его история с 2010 по 2017 год — от выставки Crosspoint (2010) в Нижегородском государственном выставочном комплексе, давшей ряду художников импульс к выходу за пределы граффити-культуры, до проекта «Обратно домой» (2017) в бывшем Музее нижегородской интеллигенции, ознаменовавшего переход от уличных практик к студийной работе. Однако история нижегородского уличного искусства — это не только хронологическая последовательность событий, но и совокупность нескольких типов художественной деятельности, каждому из которых посвящена отдельная глава: в первой и второй главах рассказывается о формах и методах коллективной работы; в третьей — о специфической визуальности и тематике произведений; в четвертой — о взаимодействии с историко-культурным наследием города; в пятой — об искусстве вне городского пространства и загородных практиках; в шестой — об институциализации художественных процессов. Подчеркивая тесную связь искусства с ­локальным контекстом, мы интегрировали в книгу три «эпизода» — коротких рассказа о местах сосредоточения ряда ключевых произведений и характерных фрагментах культурно-политической истории Нижнего Новгорода 2000–2010‐х. В конце представлены биографические справки, в которых раскрываются индивидуальные стратегии художников.
При подготовке книги использовались архивы художников и институций (Волго-Вятского филиала Государственного центра современного искусства в составе РОСИЗО, галереи «ТОЛК»), публикации в средствах массовой информации, профайлы художников и группы в социальных сетях «ВКонтакте» и «Инстаграм», на платформах Vimeo, Flickr, сайты и блоги художников и отдельных проектов (доступ к некоторым был осуществлен с помощью ресурса Wayback Machine). Двумя ключевыми источниками стали глубинные интервью с художниками и личные наблюдения авторов этой книги, бывших свидетелями и непосредственными участниками многих описываемых событий.
Авторы выражают благодарность Владиславу Ефимову, Алине Калинниковой, Руслану, Марине и Олесе Филатовым, Никите Nomerz.

фотографиями Андрея Карелина и Максима Дмитриева [42], ­старообрядческими книгами.

Так вот, либо вы в авто­бусе, либо вне автобуса»)