Тысяча осеней Якоба де Зута

«Какие мерзкие, искаженные слова, – думает Орито. – Потому что и мысли уродливые».

– Как я ненавижу, – говорит Рен, – таких, кто пукнет по-французски и ждет аплодисментов.

«Хотя и застенчивость, – подозревает он, – можно нанести на себя, как пудру и румяна».

Платные осведомители, – утверждает лейтенант Ховелл после того, как пьяненького Даниэля Сниткера препровождают в каюту, отсыпаться после обильного обеда, – скармливают своим покровителям именно то блюдо, которого тем хочется.

«Стоит дать чему-то имя, пусть даже в насмешку, – думает Якоб, – и это что-то становится реальностью».

религии в нас хватает лишь на ненависть, и ее совершенно недостаточно для любви

— А долгая у вас минутка? По меркам Ауэханда одна минута — это пятнадцать-двадцать, Барта — больше часа.

— да где денег взять? Сколько с тебя сдерут за то, чтобы разок покувыркаться с девкой из Нагасаки, это ж можно в Сиаме целый бордель купить.

Напомните мне, — говорит управляющий факторией, — почему в одном городе два градоправителя?
— Они чередуются: пока градоправитель Сирояма отправляет свои обязанности в Нагасаки, градоправитель Омацу проживает в Эдо, и наоборот. Меняются каждый год. Если один допустит промах, второй с удовольствием его изобличит. Все значительные должности в империи так поделены, чтобы не оказалось слишком много власти в одних руках.

Тем самым сёгун лишится возможности следить за ходом прогресса в Европе, на радость русским и другим врагам, которые не сводят с Империи жадных очей.