Эгипет. Любовь и сон

Женщины, только и мог он умозаключить, исходя из собственного жизненного опыта вплоть до нынешнего декабрьского дня, по самой своей природе полигамны, что бы там ни гласили расхожие народные мудрости; они способны полюбить глубоко и навсегда, но только на некоторое время, а потом уходят, вдруг и во всех направлениях сразу, как те гигантские фейерверки, которые вывешивают в темном небе звездный купол, такой солидный, такой незыблемый, который висит в расцвеченной праздником ночи целую вечность, краткую вечность, ровно столько, сколько длится радостное и изумленное восклицание публики, а потом исчезают, как будто их никогда и не было. А мужчины (взять хотя бы его самого для примера) по природе моногамны, они связывают себя буквальным смыслом данных обещаний и искренне верят в то, что такого рода клятвы даются в расчете на вечность En del un dieu, en terre une deesse, как выразили эту мысль старые провансальские поэты.

я сидел тут и слушал, как люди льют слезы по автомобилю, по телевизору, по драгоценностям, по гребаному старому гарнитуру, который стоит у них на веранде, и думал про себя, как же низко может пасть человек, неужели они не в состоянии быть выше всей этой грязи. Неужто утраченное чувство значит для них меньше, чем все эти жалкие материальные ценности, все эти ничтожные детали? И мне потребовалось изрядное количество времени, чтобы прийти к выводу о том, что именно в деталях и коренится любовь. Она вся в книгах, в пластинках, в стереомагнитофонах и в автомобилях с откидным верхом. Любовь всегда корнями уходит в детали. И боль, кстати, тоже.

Отправиться в путешествие в затерянный мир, о котором слышал в детстве; найти его непостижимым, роскошным, странным; а потом обнаружить, что перед тобой — то место, из которого ты отправился в путь