Трансформация демократии (сборник)

ом[6]. Эти типажи он называет «львами» и «лисицами» – образы почерпнуты из «Государя», хотя и переосмыслены.

частности, он говорит о типах человеческого поведения, присущих группам политической элиты, – с одной стороны, консервативном и последовательном, с другой – гибком и приспособительном

В целом можно говорить о разных фазах постоянно тлеющего конфликта, в который открыто или закулисно вступают партии правящей элиты и управляемых, которые намереваются свергнуть власть. В первой фазе правящая партия только противится новшествам; во второй она идет на уступки, сохраняя за собой рычаги управления; в третьей пытается перехватить инициативу у противников, лишить их народной поддержки, дать даже больше, чем просят, но и в этой фазе, как и в предыдущей, старается уступать лишь по форме, чтобы оставить за собой главное. Наконец, наступает четвертая фаза, в которой все эти приемы становятся бесполезными и класс правящей элиты вынужден уйти со сцены. После этого начинается новый цикл, отчасти сходный с предыдущим.

Римская демагогическая плутократия господствовала до эпохи Суллы, а с этого времени до Августа вела борьбу с военной плутократией, но последняя одержала верх и в период ранней империи выродилась в военную бюрократию, отчасти напоминавшую чиновничество при русском царизме.

При этом плутократы побуждают плебс к союзу с ними с помощью хитрости, используя его настроения (остатки, residui) и обманывая его. Это явление в народе и у дилетантов известно под названием «демагогическая плутократия»;

Все это может произвести впечатление на трусливую и слабоумную буржуазию, которая вырождается, как и все элиты в стадии упадка, но навряд ли подействует на энергичных представителей новой элиты, например последователей какого-нибудь Ленина.

По мере того как ослабевает центральная власть, множатся проявления враждебности со стороны ее противников; начинаются приватные войны между капетингскими феодалами, разгораются конфликты между профсоюзами, и предвестием этого уже являются вооруженные столкновения между бастующими рабочими и штрейкбрехерами, между красными и желтыми, между белыми и красными

Явным признаком разрушения центральной власти выступает возможность уклонения от подсудности ей, а обязательное подчинение – признак ее укрепления.

было христианство до Христа, магометанство до Магомета, демократия до французской революции и большевизм до Ленина.

Муссолини он видит нечто вроде макиавеллиевского вооруженного пророка, способного силой подкрепить веру.