Что видно и чего не видно

Государство – это громадная фикция, посредством которой все стараются жить за счет всех.

Я говорю так: если вы хотите создать какую-нибудь должность, то докажите прежде, что она полезна.

А что мы должны думать о народе, который и не подозревает, что взаимный грабеж есть все-таки грабеж, хотя он и взаимный; что он не стал менее преступен потому, что совершается в установленном законом порядке; что он ничего не прибавляет к общему благосостоянию, а, напротив, еще умаляет его на всю ту сумму, которой стоит ему разорительный посредник, называемый Государством?

Вся разница между плохим и хорошим экономистами в следующем: один придерживается только следствия, которое видно, а другой принимает в расчет и то, что видно, и все те следствия, которые надо предвидеть.
Это различие громадно, потому что почти всегда случается, что ближайший результат бывает благоприятен, а дальнейшие последствия пагубны, и наоборот. Отсюда следует, что плохой экономист преследует маленькое благо в настоящем, за которым следует великое зло в будущем, тогда как истинный экономист имеет в виду великое благо в будущем, рискуя маленьким злом в настоящем.

где источники этого дождя и не налог ли сам вытягивает всю влагу из почвы и иссушает ее?

Различайте же эти два вида уменьшения труда: то, которое влечет за собой лишения, и то, которое приносит удовлетворение. Они совершенно отличны один от другого, и если вы их смешаете, то будете рассуждать как Робинзон. В самых сложных случаях, как и в самых простых, софизм состоит в том, что о пользе труда судят по его продолжительности и напряжению, а не по его результатам. Это ведет к своеобразной экономической политике: уменьшать результаты труда с целью увеличить его продолжительность и напряженность.

сделать больше с меньшими усилиями, достигнуть наибольшего удовлетворения с наименьшим трудом, приходится заключить, что все человечество как бы охвачено общим стремлением к своему разрушению

Так как, с одной стороны, очевидно, что все мы обращаемся к Государству с подобными требованиями, а с другой стороны, доказано, что Государство не может удовлетворить одних, не усилив тягостей других, то в ожидании иного определения Государства я позволю себе привести здесь мое мнение. Почем знать, может быть, оно и удостоится премии? Вот оно.
Государство – это громадная фикция, посредством которой все стараются жить за счет всех.

Как? Я иду нанять землекопа, чтобы он за 100 су провел канавку на моем поле, и в тот самый момент, когда мы договариваемся, приходит сборщик податей, отбирает у меня эти 100 су и передает их министру внутренних дел; мой договор с землекопом прерывается, а министр прибавляет новое блюдо к своему обеду. Как же, на каком основании позволяете вы себе доказывать, что этот официальный расход составляет прибавку к народной промышленности?

Когда земледелец занимает 50 фр., чтобы купить себе плуг, то на самом деле ему дают взаймы не эти 50 фр., а плуг.
Когда торговец занимает 20 тыс. фр. для покупки дома, то долги его составляют не 20 тыс. фр., а дом.
Деньги являются здесь только для того, чтобы облегчить сделку между несколькими сторонами.