Агафонкин и Время

Жизнь по Минковскому. Жизнь без смерти.

Ночь
Остановка в пути
Утром
Постараюсь дойти
Жизнь
Почти прошла
Чья
Она
Была?

Время обаятельной нечистой силы, “что вечно хочет зла и вечно совершает благо”, прошло, милейший; безвозвратно прошло. Нынче другие времена: хотим зла и совершаем зло. Что, согласитесь, по крайней мере последовательно.

Должность поэта трудно найти, особенно иногороднему. И особенно трудно найти должность поэта с предоставлением жилья.

Я любил московское метро: в нем продолжала жить советская империя. Мрамор, мозаика, величие. Я часами ходил по центральным станциям, ощущая себя в подземном дворце. Метро было памятью об обещанном, завещанном будущем, которое так и не наступило, но однажды ощущалось как настоящее. Там – под землей – продолжался СССР, с его гербами и символикой прежнего, с его обернувшейся крушением грандиозностью – поезд, который ждали, а он не пришел.

любил московское метро: в нем продолжала жить советская империя. Мрамор, мозаика, величие. Я часами ходил по центральным станциям, ощущая себя в подземном дворце. Метро было памятью об обещанном, завещанном будущем, которое так и не наступило, но однажды ощущалось как настоящее. Там – под землей – продолжался СССР, с его гербами и символикой прежнего, с его обернувшейся крушением грандиозностью – поезд, который ждали, а он не пришел.

Платон знал, что гипотеза имеет право называться теорией, только если она проверена математикой.

Гог остановился перед лестницей и задрал голову. Ибрахим и Старописемский последовали его примеру. Магог не интересовался темным, сходящимся в слабый овал, потолком и обширной лепниной на его сводах и вдоль карнизов.

Жизнь все-таки продолжалась: волосы грязнились, спектакли игрались, папиросы заканчивались, и осознание этого ритма неожиданно успокоило Катю, убедив в нерушимости мира, как, должно быть, наших предков успокаивала раз и навсегда заведенная смена сезонов: конец одного означал начало следующего.

– В командировка в Москва? – спросил Ибрахим. Он знал, что командировочные любят рассказывать о своих делах. – Какой ваш работа?
– Грабить, убивать, – отозвался с заднего сиденья Магог.
“Ну да, – решил Ибрахим, – они же питерские”.