Джек Лондон

Отступник

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
Американский писатель Джек Лондон прошел противоречивый и сложный творческий путь. В детстве он рано вынужден был искать заработок. Некоторое время бродяжничал, плавал матросом на промысловой шхуне, переменил множество профессий и, наконец, зараженный «золотой лихорадкой», отправился на Аляску. Золотоискательство стало темой первых его рассказов, довольно скоро принесших ему широкую известность. Романтика борьбы человека с природой вносит в произведения Лондона элементы, характерные для приключенческого жанра.
This book is currently unavailable
24 printed pages
Have you already read it? How did you like it?
👍👎

Impressions

  • Сэр Пухshared an impression5 years ago
    👍Worth reading

    6

  • Андрейshared an impression6 years ago
    👍Worth reading

  • Евгений Корнюшенкоshared an impression7 years ago
    👍Worth reading
    🚀Unputdownable

Quotes

  • Евгений Корнюшенкоhas quoted7 years ago
    Ему предстояла долгая дорога, но он шел не спеша. Вот джутовая фабрика. До ушей его донесся приглушенный грохот ткацкого цеха, и он улыбнулся. Это была кроткая, тихая улыбка. Он ни к кому не чувствовал ненависти, даже к стучащим, скрежещущим машинам. В душе у него не было горечи — одна безграничная жажда покоя.
  • Евгений Корнюшенкоhas quoted7 years ago
    А что будет с Вилли и с ребятишками? — в отчаянии спросила мать.
    — Ну конечно, Вилли и ребятишки… — повторил он.
    Но в голосе его не было горечи. Он давно знал, какие честолюбивые мечты лелеяла мать в отношении младшего сына, но уже не чувствовал обиды. Ему теперь все было безразлично. Даже это.
    — Я знаю, мама, что ты задумала для Вилли, чтобы он окончил школу и стал бухгалтером. Да нет, будет с меня. Придется ему работать.
    — А я-то тебя растила, — заплакала она и опять подняла передник, но так и не донесла его до лица.
    — Ты меня не растила, — сказал он кротко и грустно. — Я сам себя растил, мама. И Вилли я вырастил. Он крепче меня, плотнее и выше. Я, должно быть, недоедал с малых лет. А пока он подрастал, я работал и добывал для него хлеб. Но с этим кончено. Пусть Вилли идет работать, как я, или пусть пропадает, мне все равно. Хватит с меня. Я ухожу…
  • Евгений Корнюшенкоhas quoted7 years ago
    Я ухожу, мама, — объявил он. — Давай простимся.
    Она закрыла лицо передником, опустилась на стул и заплакала. Джонни терпеливо ждал.
    — Вот дожила! — проговорила она сквозь слезы; потом, отняв передник от лица, подняла на Джонни испуганные глаза, не выражавшие даже любопытства. — Да куда же ты пойдешь?
    — Не знаю… куда-нибудь.
    Перед внутренним взором Джонни ярким видением возникло дерево, которое росло на другой стороне улицы. Оно так запечатлелось в его сознании, что он мог увидеть его в любую минуту.
    — А как же работа? — дрожащим голосом проговорила мать.
    — Не буду я больше работать.
    — Господь с тобой, Джонни! — заголосила она. — Что ты говоришь! Это казалось ей кощунством. Слова Джонни потрясли ее, как хула на бога в устах сына потрясает набожную мать.
    — Да что на тебя нашло? — спросила она, делая слабую попытку проявить строгость.
    — Цифры, — ответил он. — Цифры, только и всего. Я за эту неделю подсчитал — и просто сам удивился.
    — Не пойму, при чем тут цифры? — всхлипнула она.
    Джонни терпеливо улыбнулся, а мать со страхом подумала: куда девалась его обычная раздражительность?
    — Сейчас объясню, — сказал он. — Я вымотался. А отчего? От движений. Я их делал с тех самых пор, как родился. Я устал двигаться, хватит с меня. Помнишь, когда я работал на стекольном заводе? Пропускал триста дюжин в день. На каждую бутылку приходилось не меньше десяти движений. Это будет тридцать шесть тысяч движений в день. В десять дней — триста шестьдесят тысяч. В месяц — миллион восемьдесят тысяч. Отбросим даже восемьдесят тысяч, — он сказал это с великодушием щедрого филантропа, — отбросим даже восемьдесят тысяч, и то останется миллион в месяц, двенадцать миллионов в год! За ткацкими станками я делаю вдвое больше движений. Это будет двадцать пять миллионов в год. И мне кажется, я уже миллион лет их делаю.
    А эту неделю я совсем не двигался. Ни одного движения по нескольку часов подряд. До чего ж хорошо было сидеть, просто сидеть и ничего не делать. Никогда мне не было счастья. Никогда у меня не было свободного времени. Все время двигайся. А какая в этом радость? Не буду я больше ничего делать. Буду все сидеть да сидеть, все отдыхать да отдыхать… а потом опять отдыхать.

On the bookshelves

fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)