Театральная история

женщина не просто легкого поведения, а, я бы сказала, невесомого.

Как всегда, когда его унижали или обижали, или когда ему было просто плохо, он призывал на помощь свою коллекцию комплиментов. Она есть у каждого актера.

Он хочет прожить в этой роли все, что его терзает.

Мы разрываем свои души из-за миражей”,

Сам ставить и играть он конечно же и не думал. Он представлял себя в мечтах великим реформатором: под его мощным крылом должны сойтись великая русская театральная и религиозная традиции.

В жизни все впервые. Неисправимо и непредсказуемо. Бесстильно и нехудожественно.

Актера надо унизить, а хорошего актера — раздавить. Только тогда из него талант потечет. Иосиф, вот подумай над словами: преображение, воплощение. Мы в театре ими пользуемся направо и налево. А исток у этих слов какой?

Что же, в конце концов, за стыд нас всех одолел? Дерьмо друг другу показываем едва ли не с гордостью, а если испытываем высокие чувства — прячемся, как если бы нам нужно было в туалет.

Знаешь, как надо думать про всех: “Ты гондон, и ты гондон, а я — Виконт де Бражелон!”

Мы нашли друг друга: невостребованная актриса, проявляющая столько в общем-то неуместного филологического пыла, и неуспешный актер, склонный к рефлексии.