Аптекарский остров

сердце стучало в какую-то пустоту, словно сорвавшись.

И само тело было тоже легкое, невесомое. И мысли.
Приятно гудело внутри. Где-то там притаился сон.
Так, шагал мальчик, так. Так оно и было, как она говорит.
А я свинья. Я перед всеми виноват. И дома. И перед ней. Свинья. Все именно так и было.

Голос его дрожал, и он глотал спазмы.

Волна домохозяек тоже схлынула.
Он подумал, что, если еще простоять часа два, начнут подниматься вверх.

Без десяти девять схлынула последняя волна.
В полдесятого, с сумками, бутылками, бидонами, стали спускаться домохозяйки.

Мучительно делал спокойное и равнодушное лицо. Но стоял мужественно, закусив губу.

Теперь-то уж он дождется. Теперь он знает, что она – там. Он дождется и скажет ей все.
– Я убью ее. Убью! Убью! – повторял мальчик.

Прийти сейчас и начать ее ждать.

Вот он лежит больной и умирает. Бледный, худой. Она находит его наконец. Приходит к нему. Плачет. «Не плачь, я всегда любил тебя. Ты ни в чем не виновата». Она плачет, умоляет: все будет иначе. «Нет, для меня уже ничего не будет…»
…Прошли годы. Вот он приходит к ней. Его мужественное лицо несет следы пережитых трудностей, приключений. Густые кудри, падающие на лоб, не могут скрыть глубокий шрам. Седые кудри. Такой молодой и уже седой… «Поздно, все поздно», – говорит он. И уходит. Она рыдает. А он идет по залам, залам, открывает двери, двери…

Плачет… Мальчик видел один раз, как она плакала. Тогда она тоже опоздала и пришла в слезах. Говорила, что ее обидел брат и только один он у нее, мальчик… Мальчик вспомнил, и ему стало очень жалко ее. Засвербило в носу.