Искатель камней. Избранные стихотворения

Ничто не вечно, впрочем. Идолы империй
чертополохом поросли и лопухами.
Замолкли рупоры, рассыпался гранит.

Мы только буквы. Сноски на полях.
Мы белая бумага. Пепел. Прах.

Крошится в прибое слюда, и вдыхает в распахе

окно занавеску льняную, дрожащую в страхе, —

останется то, что в силок свой поймал амфибрахий:

платаны над оспой асфальта и в том же размере —

любовь, то есть двигатель звезд, если следовать

вере

того, кто увидел ее таковой, — Алигьери.

Город затоплен июнем.

Стекло отражает лишь пыль.

Вертер, тот, что написан, — забыт. Все на свете

пределы —

дневниковая запись. «Люблю» перечеркнуто напрочь.

И отчизна, и Бог — вероятней и ближе, чем тело

и душа в пятнадцати милях отсюда. На ночь

глядя, хоть в небе ни угля, почти пепелище, —

человек еще видит, застыв перед эрой огня или эрой

льда. Как сказано, времени больше не будет. Две тыщи

лет, две капли, два самолета скатываются

по гемисфере.

Мы только буквы. Сноски на полях.

Мы белая бумага. Пепел. Прах.

Я сомкну свои веки,

чтоб с изнанки твой свет

сохранился навеки.

Ты со мной или нет?

На лбу океанская влага и соль на губах,
и город подобен киту — искривленный на суше
обломок пространства, где белый безумный замах
сближения остановили влюбленные души.
Звезды, на ресницах мерцающей, колют края,
вселенная в выпуклой линзе хрусталика блещет,
и жизнь, облетевшая ласточкой землю, твоя,
плечо отягчая, безмолвная, рядом трепещет.

Повсюду недостатка нет в просторе —
воображенье это или море.

На меня указует несчастье, как стрелка магнита,
да, как стрелка магнита, несчастье притянуто мной.