– Похоже, – произнес у Септимуса за спиной некий голос, мягкий, как шелковая удавка, и сладкий, как отравленное печенье, – ты решил поджечь мой маленький домик, чтобы немного погреться. А с дубиной у дверей ты стоял, чтобы забить пламя в случае, если оно не придется мне по нраву?