Приходят они. В этом мире все кажется брошенным в самое светлое, сонное небо. Тут можно спокойно смотреть, как сбывается данное некогда в этих пределах пророчество О том, что родится младенец. И равных младенцу рожденному нет и не будет. И тот, кто здесь не был, Поймет очень скоро всю значимость этого факта. И снова кому-то зачем-то захочется Отправить рожденного ныне туда, где сливаются грани усталой и сонной Вселенной, Где небо ложится на землю, где воет волчица, увидев Звезду, в оперенье застрявшую. Нелепо об этом молчать, потому что все в мире распроданном бренно и тленно. Нет смысла об этом кричать, потому что нельзя разбудить что-то спящее. Немного осталось уже подождать. В красоте этой радужной веера ласковых перьевТаится такое грядущее мира, что только младенцу в пределах подлунных рожденному Под силу окажется мир сделать прекрасным и лучшим для тех, кто в младенца поверит. Пока же не убрана грязная скатерть да окна уныло глядят темнотой закопченные. — Это не акростих, — сразу заметил Петрович. Во мне крепло ощущение, что этот текст является своего рода пророчеством, очень близким одной из эклог незабвенного автора «Буколик»: Вергилий в I веке до нашей эры написал, что вскоре родится ребенок, от которого пойдет свет миру; тем самым поэт Римской империи возвестил о грядущем рождении Христа. И в «Павлине» Лебелянского речь шла о том, что в будущем родится ребенок, от которого зависит судьба мира. Но как понимать все это в связи с нашими исследованиями? Стихотворение было для меня загадкой.