Рыбья кровь

— Видите ли, господин фон Мекк, война ужасна для человека не только оттого, что накладывает на него ответственность, но еще и потому, что заставляет его бояться, если он одарен воображением; война особенно ужасна для человека ночью, до и после сражения; одиночество — единственная спутница солдата, вот так-то! Да, именно одиночество, — повторил он, нахмурив брови

— Я никуда не хожу, когда работаю, — ответил он, — съемки фильма, знаете ли, штука утомительная...

— Ах, какой вы счастливый человек! — перебил Бремен, не слушая Константина. — Жить среди нарисованных декораций, в иллюзорном мире, не видеть реальной жизни и ее ужасов... Война — это же кошмар! — воскликнул он с такой театральной убежденностью, что его слова прозвучали просто комично.

Потом, испугавшись, что это сочтут за восторги мещаночки, торопливо добавила: «Потрясающе, конечно, для снобов!»

гитлеровского бонзу. Его сухое хихиканье, странная манера

Ты отказываешься мне верить, потому что эта правда помешает тебе наслаждаться жизнью, разве не так?

– Мы не могли издавать законы, касающиеся исключительно богатых евреев, – сказал капитан все так же бесстрастно, – не могли! Это противоречило бы нашему принципу всеобщего равенства.

Рассудок его иногда вступал в противоречие с оптимизмом, но и оптимизм временами затмевал проницательность.

неужели нацизм делает всех без исключения дебилами?

«Браво, браво, мой милый! Девочка хороша – глупа, конечно, как пробка, но хороша!»

Слово «сноб» звучало для Мод столь же лестно, сколь и туманно