Ложные убеждения

когда трудно верить в X, намного легче верить в то, что ты обязан верить в X.

Вы можете получить массу удовольствия, общаясь с людьми, чьи ожидания будущего теряют связь с их же верой в убеждения.

Как-то на одном званом обеде я пытался объяснить человеку, чем я зарабатываю на жизнь; и он сказал: «Я не верю в возможность искусственного интеллекта, ведь лишь Бог может создать душу.»

Я, должно быть, движимый божественным наитием, немедленно ответил:

— То есть, если я смогу создать искусственный интеллект, то это докажет ложность вашей религии?

— Что? — сказал он.

— Ну, если ваша религия предсказывает, что я неспособен создать искусственный интеллект, то факт создания мной искусственного интеллекта будет означать неправоту вашей религии

Идентификация с племенем — очень мощная эмоциональная сила, люди готовы за неё умереть. И после того, как человек стал членом племени, он начинает вкладывать в убеждения, которые играют роль племенной униформы, всю ту страсть, с которой он принадлежит этому племени.

Ветхий Завет — это свалка культурного потока сознания: история, право, притчи о морали, и, да, модели того, как работает Вселенная. Вы не найдёте ни в одной строчке Ветхого Завета трансцендентного восхищения сложностью Вселенной.

Пауло Фрейре сказал: «Умывать руки во время конфликта между сильным и бессильным – значит встать на сторону сильного, а не быть нейтральным.(1). Игровая площадка на которой учителей не волнует кто начал конфликт представляет собой хорошее место для хулиганов, и отвратительное для их жертв. Это касается и международной политики: мир, где Великие Силы отказываются принимать сторону и лишь требуют немедленных договоренностей – удобный мир для агрессоров и ужасный для тех, на кого эта агрессия направлена. Но, разумеется, это очень удобный мир, если вы в нем Великая Сила или школьный директор.

плохая гипотеза должна ловко маневрировать, чтобы избежать опровержения.

И самое главное: не спрашивай, во что верить, — спрашивай, чего ожидать. Каждый вопрос об убеждениях должен порождаться вопросом о предсказаниях, и именно этот вопрос о предсказаниях должен быть в центре внимания. Каждое смутное убеждение должно рождаться как смутное ожидание, а затем оплачивать жилплощадь прогнозами будущего. Если убеждение становится злостным неплательщиком — высели его.

Для того, чтобы ожидать чувственный опыт настолько точно, насколько это возможно, необходимо обрабатывать убеждения, не являющиеся ожиданиями чувственного опыта.

Нам не следует действовать из страха и паники, или поддаваться технофобии; однако, не следует и действовать в слепом энтузиазме. Нам следует уважать интересы всех партий, принимающих участие в Сингулярности. Мы должны убедиться, что преимущества продвинутых технологий будут доступны для как можно большего числа индивидов, а не для нескольких. Мы должны, по мере сил наших, избегать конфликтов с применением этих технологий; и мы должны предотвратить попадание этих технологий в руки опасных индивидов. Нам следует думать над этими вопросами до, а не после, когда уже будет поздно что-либо предпринимать…
Нам следует взвешивать риски и возможности ИИ.

Убеждение-как-одеяние может объяснить, почему люди могут придавать такой вес неполноценным убеждениям. Подозреваю, что вера в убеждения или религиозные провозглашения, сами по себе, с трудом порождают глубокие и мощные эмоциональные эффекты. Я не эксперт в этой области, но у меня сложилось следующее впечатление: люди, переставшие ожидать предсказанного религией будущего, пойдут на многое ради того, чтобы убедить себя в своей страстной вере, и эту отчаянность легко спутать с настоящим сильным чувством. Но всё же, это уже не тот огонь, который они носили в детстве.