Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга

Имущества у меня почти нет. Велосипед, компьютер и около трёх тысяч книг в домашней библиотеке

Чёткой границы между мечтой и реальностью не существует. Даже история – это чаще всего просто записанные воспоминания

Люди часто недооценивают силу одной секунды. А этого бывает достаточно, для того чтобы совершить открытие, придумать образ, достаточно для того, чтобы родилась любовь или пришла смерть. И пока у тебя есть эта одна секунда впереди, у тебя есть всё время мира, сжатое под давлением до размеров мгновения.

ы никогда не можем знать, чего мы должны хотеть, ибо проживаем одну-единственную жизнь и не можем ни сравнить ее со своими предыдущими жизнями, ни исправить ее в жизнях последующих.

Есть ли ощущение хуже, чем когда пытаешься сшить обрывки приятных воспоминаний в единое полотно, изобразить для самого себя картину счастья, чтобы противопоставить её реальности? Но реальность упряма, нитки расходятся, и все лоскуты снова расползаются фрагментами по воспоминаниям, теряются в них и остаются только пустота, жалость и угрызения совести.

Иногда нужно, чтобы вся твоя жизнь перевернулась вверх дном, чтобы всё к чертям полетело, потому что тогда по-новому начинаешь видеть, замечаешь то, что до этого упускал. Глаза открываются, забываешь слова, которые так часто говорил в своей жизни, что у них уже появился душок банальности. А новых слов ещё нет. Они только должны появиться на свет. И ты растерян, и в этой растерянности обостряются все ощущения, дремавшие до этого в покое обыденности.

Мне было 27, зима, конец

Сидим, потягиваем пиво, слушаем забавные истории, которые Алексей рассказывает про это место. А зал постепенно наполняется людьми. Сюда на свет стекаются все заблудшие мотыльки городской ночи.

Мы уже уходили, когда вошли двое – мужчина и женщина. Мужчина молодой, не больше двадцати трёх лет. Женщина на десять лет постарше, красивая, но со следами частых алкогольных ночных бдений. Они не стали садиться, взяли пиво на кассе, отправились к выходу. Там их ждал третий. По виду – вылитый Довлатов, с суровым видом, бородой, в длинном чёрном пальто, лет сорока.

Женщина протянула ему пиво. А потом как брякнет: «Знаешь, я заключила договор с дьяволом!» На вопрос: «Зачем?», ответила, что так надо, потому что договоры с ним самые надёжные. Все трое остановились, решая куда идти. Мужчина лет сорока предложил идти по правой стороне улицы. На вопрос женщины, почему именно по правой, ответил, что она, эта сторона, добрее.

А эта дорога на правой стороне вела к старому большому русскому кладбищу с покосившимися крестами и полуразрушенными памятниками, у подножия которых догорали последние лампадки, принесённые сюда людьми в честь Дня всех святых. Впрочем, это уже совсем другая история.

Тверская область – Москва – Мадрид – Толедо – Таллин, август – декабрь 2019 года

В своё время Оскар Уайльд сказал: «Когда Господь хочет нас наказать, он исполняет все наши заветные желания». Отлично сказано. Очень точно. Но иногда бывает иначе. Если исполняется только одна мечта, исполняется неожиданно, вдруг, спонтанно, то это настоящее счастье

В своём романе Кундера пишет: «Человеческое время не обращается по кругу, а бежит по прямой вперёд. И в этом причина, по которой человек не может быть счастлив, ибо счастье есть жажда повторения». И это повторение, моменты редкого закольцовывания времени, возможны только в любви. По ним мы больше всего и скучаем, когда дорогого человека нет рядом

Любой, кто не наделен дьявольским даром, называемым «сочувствие», способен лишь холодно осудить Терезу за ее поступок, ибо личная жизнь другого человека – священна, и ящики с его интимными письмами открывать не положено. Но поскольку сочувствие стало уделом Томаша (или проклятием), ему представилось, что это он сам стоял на коленях перед открытым ящиком письменного стола и не мог оторвать взгляда от фраз, написанных Сабиной. Он понимал Терезу и не только не в состоянии был сердиться на нее, но любил ее еще больше».

(Милан Кундера, «Невыносимая лёгкость бытия»)

Мне как человеку с филологическим образованием подобные рассуждения автора особенно близки. Когда изучаешь другие языки, начинаешь думать иначе, учишься смотреть на всё и с другой стороны. Найти в океане слов, то самое, нужное, понять его ритмику, логику и строй. Это и есть настоящее знание, то, что и называется – владеть языком.

Я много раз советовал этот роман. Пишу про него и сейчас. Как можно иначе? И часто сталкивался с тем, что люди это произведение в упор не понимали.

Говорили, что там нет примеров для подражания, что много русофобии, да и вообще надежды нет. А у меня возникает ощущение, что мы как будто разные тексты читали.

Начнём с русофобии – это чаще всего читателей из России волнует. И да, я не либерал, не оппозиционер, мне вообще плевать на власть. Зная изнутри, как строится вся современная политика, могу сказать только, что настоящего там никогда ничего нет. Одни амбиции и жажда власти.

Человеку с чувством морального долга никогда на политический Олимп не взойти. Он должен не быть, а только казаться, ведь в общественном образе самое главное – его пластичность