Волкодав. Знамение пути

Люди моего мира научились различать одиночество и уединение. Уединения вправе пожелать каждый. Достаточно лишь попросить, и тебя не будут попусту беспокоить. А вот вынужденное одиночество почитается нами за самое кромешное зло, и оттого каждый старается, чтобы оно по мере возможности было преодолено.

Сообразив однажды, в чём дело, Волкодав стал читать баснословные сказания одно за другим, пытаясь угадывать в каждом потаённые смыслы. У него и теперь лежали в заплечном мешке две такие книги. Одна была о парне, постигшем мастерство лекаря, чтобы вылечить мать любимой девушки. Книга вроде как книга, но она была о мечте и сама звала мечтать, от неё почему-то щемило в душе, и Волкодав не смог с нею расстаться.

Книги, попадавшиеся ему на библиотечных полках и на торговых лотках, он с некоторых пор начал мысленно делить на две неравные части: путеводные и баснословные. Путеводными были те, что сообщали некие знания, накопленные подвигом и трудом: о земном устроении, о делах и людях минувшего, о заветах Богов и о каждодневных познаниях, например о лекарском деле. Баснословные же…
Ему понадобилось время и немалое усилие мысли, чтобы уразуметь: были, оказывается, люди, которые писали… о событиях, никогда на самом деле не совершавшихся. Они давали имена правителям и полководцам, отродясь не жившим на свете, и эти бесплотные тени принимались путешествовать по страницам, сражаясь, влюбляясь, размышляя и принимая решения, – ну ни дать ни взять всамделишные саккаремцы, вельхи, сегваны… Иные книготворцы даже описывали целые державы, помещая их, к примеру, «между Нарлаком и Халисуном», хотя всем известно, что Нарлак с Халисуном граничат напрямую и никаких посторонних держав с большими городами и реками там не бывало от века.
Кому нужны были подобные выдумки, когда вокруг лежал широкий живой мир, да и происходило в этом мире порою такое, что хоть год сиди – ничего подобного не придумаешь?.. Волкодав долго мучился недоумением, потом вспомнил, как говорили в таких случаях у него дома: «Не любо – не слушай, а врать не мешай». Он захотел разобраться и стал читать баснословные книги, пытаясь понять.
И ведь понял.