Спаси меня

– Я солгал. Я принадлежу тебе с той минуты, как ты бросила мне в лицо деньги, Руби Белл.

ю секунды он смотрел мне в глаза, потом обхватил ладонью мой затылок.

И в следующее мгновение он прижался своими губами к моим.

Я больше ни о чем не могла думать. Голова отключилась, рациональных мыслей в ней больше не было, только жар, пронизывающий все мое тело. Я обвила его шею обеими руками и зарылась пальцами в волосы. Он начал страстно целоваться.

Целуется Джеймс в точности так же, как двигается и как вообще держится: самоуверенно и гордо. Он точно знает, что должен делать, точно знает, как прикасаться ко мне, чтобы загорелся огонь. Я почувствовала его язык внутри своего рта – Джеймс делал это без страха и сомнения – он стал играть с моим языком, отчего у меня едва не подкосились колени.

Я хочу как можно больше его. И это так больно.

– Джеймс…

– Да, – пробормотал он. И было заметно, что он так же растерян, как я.

Тут он притянул меня к себе, и я упала на него.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Что тебе жаль? – тихо спросила я.

– Что до сих пор я давал тебе мало поводов посмотреть на меня так, как ты сегодня смотрела на Кирана.

– Джеймс…

– Я это изменю, – продолжал он, глядя при этом мне в глаза.

В горле пересохло. В животе возникло тянущее чувство, колени стали мягкими. Я ощущала его прикосновение на своем локте, легкое поглаживание по ткани свитера. Обе руки покрылись мурашками.

– Без проблем.

– Да брось. С каких это пор ты уходишь с вечеринки раньше четырех утра? – обиженно спросил Сирил.

– С тех пор, как появился человек, которого мне надо отвезти домой, – ответил Джеймс и твердо посмотрел в глаза другу. Вот она, эта стена непреодолимой заносчивости.

То, что ты сказала сегодня… – Он помедлил. – А что, если я не хочу возвращаться к тому, как было раньше?

Истинный джентльмен не бьет даму тростью, мистер Бофорт, – вмешался Тристан.

Джеймс фыркнул:

– Руби не дама, Тристан. Она тиран.

– Это ты меня не видел с тиранической стороны. Но я ее охотно покажу. – Я смотрела на Джеймса сощурившись. – Тристан, а нет ли у вас, случайно, еще одной палки?

– Может, здесь следовало бы различать здоровое прощение и нездоровое, – вставила Лидия, и Руби кивнула. – Нездоровое прощение приходит быстро и может послужить поводом при подходящих условиях снова плохо с тобой обойтись. Но здоровое прощение достигается только при зрелом рассуждении. В этом случае ты уважаешь себя достаточно, чтобы не допустить плохого обращения повторно.

Как только ты произносишь мысли вслух, переносишь их в новое пространство, где они теперь могут превратиться в реальность.

Родители всегда говорили, что мир открыт для меня. Что все равно, откуда я пришла и куда хочу. Они говорили, что я могу делать и позволить себе все, и нет такого желания, которое нельзя осуществить. Я считаю, каждый человек заслуживает мира, полного возможностей.