Весы

Если оценить то мое состояние с позиций сегодняшнего дня, я могу сделать только один вывод: прийти в себя, обрести сознание, снова почувствовать себя человеком – никакое не преимущество, даже простой радости это не приносит.

Я почувствовал огорчение, сильное огорчение; это было первое ясное и определенное чувство, появившееся в моей душе. Много нового открылось мне в эти минуты. В первую очередь, моя разграниченность от мира; движение, о существовании которого я не подозревал; одиночество, которого еще не сознавал. И еще одно, самое главное, как оказалось впоследствии.

Именно это понимание своей обособленности постепенно наслаивает в сознании человека зловещую идею конечности бытия, его прерывности, в последнем счете – идею смерти. Но тогда я был жив, именно бесконечно жив, без тени мысли о смерти.

Я видел мир, не разграничивая себя от него. Больше того, мне казалось, что я сам излучаю этот свет. Я весь бы полон какой-то тихой радости, спокойной и неподвижной, как окружавшее меня сияние; какого-то глубокого, неосязаемого удовлетворения, ощущения безмерной и непоколебимой полноты бытия без начала и конца. Теперь-то я знаю, что именно в этом – весь смысл и содержание жизни, но тогда я этого не знал, мне не нужно было знать, я просто был. И ничего больше, кроме меня самого, мне не было нужно.

. Я видел мир, не разграничивая себя от него. Больше того, мне казалось, что я сам излучаю этот свет. Я весь бы полон какой-то тихой радости, спокойной и неподвижной, как окружавшее меня сияние; какого-то глубокого, неосязаемого удовлетворения, ощущения безмерной и непоколебимой полноты бытия без начала и конца. Теперь-то я знаю, что именно в этом – весь смысл и содержание жизни, но тогда я этого не знал, мне не нужно было знать, я просто был. И ничего больше, кроме меня самого, мне не было нужно.