Шестнадцать стихотворений и поэма

…Многие называют ее, эту энергию, звук: «В стихах есть звук». Но это — энергия.
Многие называют ее «музыкой»: «Музыка стиха». Но это — энергия.
Многие называют ее «Музой», подозревая, что у нее есть лицо. Есть у нее даже и «дудочка в руке». Но это — энергия.
Кто-то говорит: теснота стихового ряда. Но это — энергия.
Кто-то настаивает: это — драйв, драйв, пассионарность! Но это — энергия.
Кто-то замечает: интонация. Но и это — энергия.
Ушла — и нет ничего. Не докличешься, не подманишь и не заслужишь.
А пришла, самовластная, — и вот уже сонм пророков сходит к нам с высоты, а пред ними псалтирь, и тимпан, и свирель, и гусли.
О, этот таинственный энергийный образ — самовластная синтагма, не терпящая возражений, ритм, устремляющийся на борьбу с метром: драматизм, движение, дуновение, ветр, вихрь… Наконец, декламация, напоминающая пение, молитвословие, магию, Бог весть что… «Мы только с голоса поймем, что там царапалось, боролось»…

Поэт на Западе — профессор, филолог. Поэзия — род литературной деятельности. Или — самовыражение. Или — психотерапия. А у нас поэт — пророк. Поэзия — служение, духовный подвиг. Оттого наш слух «чуткий парус напрягает». Ловит с неба искры Божьи, золотые энергии и швыряет в толпу, прожигает одежду, кожу. У нас «и Саул во пророках», потому что энергия — заразительна. Дуновение ее, дыхание… Дух Святой по-гречески будет «пневма» — дыхание, ветер.

Воистину — читаешь стихи — дух захватывает. А пишешь — и чувствуешь, как целый столп энергии извергается из тебя. Воздух вокруг наэлектризованный, напряженный, густой. Садился за стол одним человеком — поднялся уже другим. Душа легка и спокойна: в ней полный штиль, безмолвие, тишина… Остается лишь ждать, когда же опять — ветер подует, заколеблется пламя, поднимется пыль на дорогах, и пойдет волна за волной, за облаком облако, за словом слово, за дуновеньем речь…

И потому — не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему даждь хвалу!
Олеся Николаева.