Париж (1924-1925)

Лиловая туча,
скорей нагнись,
меня
и Париж полей,
чтоб только
скорей
зацвели огни
длиной
Елисейских полей.

Поймите ж —
лицо у меня
одно —
оно лицо,
а не флюгер.

Поэты,
покайтесь,
пока не поздно,
во всех
отглагольных рифмах.

Бумаги
гладь
облевывая
пером,
концом губы —
поэт,
как блядь рублевая,
живет
с словцом любым.

Сейчас бы
в сани
с ногами —
в снегу,
как в газетном листе б…
Свисти,
заноси снегами
меня,
прихерсонская степь…

копая порядков грядки

Но нож
и Париж,
и Брюссель
и Льеж —
тому,
кто, как я, обрусели.

Я хотел бы
жить
и умереть в Париже,
Если б не было
такой земли —
Москва.

В авто,
последний франк разменяв,
— В котором часу на Марсель? —
Париж
бежит,
провожая меня,
во всей
невозможной красе.
Подступай
к глазам,
разлуки жижа,
сердце
мне
сантиментальностью расквась!

Сезан
остановился на линии,
и весь
размерсился — тронутый.
Париж,
фиолетовый,
Париж в анилине,
вставал
за окном «Ротонды».