bookmate game
Юрий Трифонов

Дом на набережной

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
  • Stanislav Lebedevhas quoted7 years ago
    Он жил тогда тяжко, голодно, весело, жадно. Как многие. Вспомнить – истинная нищета. Не было лишней пары ботинок, ни рубашек, ни галстуков. И постоянно хотелось есть.
  • деденичhas quoted3 years ago
    Люди, умеющие быть гениальнейшим образом никакими, продвигаются далеко.
  • Ольга Коноваловаhas quoted5 years ago
    Ведь страх — неуловимейшая и самая тайная для человеческого самосознания пружина.
  • Александрhas quoted6 years ago
    Поразило не обличье Левки Шулепы и не жалкость его нынешнего состояния, а то, что Левка не захотел узнавать. Уж кому-кому, а Левке нечего было обижаться на Глебова. Не Глебов виноват и не люди, а времена. Вот пусть с временами и не здоровается
  • Олег Смирновhas quoted6 years ago
    Он был совершенно никакой, Вадик Батон. Но это, как я понял впоследствии, редкий дар: быть никаким. Люди, умеющие быть гениальнейшим образом никакими, продвигаются далеко. Вся суть в том, что те, кто имеет с ними дело, довоображают и дорисовывают на никаком фоне все, что им подсказывают их желания и их страхи. Никакие всегда везунчики.
  • dreamer-walkerhas quoted9 years ago
    Глебов заехал в мебельный магазин в новом районе, у черта на рогах, возле Коптевского рынка
  • Aiza Adzinovahas quoted2 years ago
    Привыкают ко всему, даже к непосильной тяжести
  • Aiza Adzinovahas quoted2 years ago
    И чем отчетливей ощущал Глебов особенные качества Левки Шулепникова, тем сильнее сгущалось то саднящее, тяжелое, что потом превратилось в свинец.
  • Aiza Adzinovahas quoted2 years ago
    нет несчастнее людей, пораженных завистью.
  • Владислава Сергеевнаhas quoted2 years ago
    учившее Достоевского – все дозволено, если ничего нет, кроме темной комнаты с пауками – существует доныне в ничтожном, житейском оформлении. Все проблемы переворотились до жалчайшего облика, но до сих пор существуют. Нынешние Раскольниковы не убивают старух процентщиц топором, но терзаются перед той же чертой: переступить? И ведь, по существу, какая разница, топором или как-то иначе? Убивать или же тюкнуть слегка, лишь бы освободилось место? Ведь не для мировой же гармонии убивал Раскольников, а попросту для себя, чтобы старую мать спасти, сестру выручить и самому, самому, боже мой, самому как-то где-то в этой жизни…
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)