ru
Евгений Штейнер

Что такое хорошо. Идеология и искусство в раннесоветской детской книге

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
В книге Евгения Штейнера рассматривается феномен советской детской книги 1920‐х — начала 1930‐х годов. Подробно анализируются принципы иллюстрирования и графического оформления, эстетическое и смысловое воздействие иллюстраций на детскую аудиторию. Много внимания уделено и текстам — стихам и новым сказкам для советских детей. Подробно исследуется официальная идеологическая сверхзадача — создание Нового Человека, а также противоречивый художественный и ментальный контекст времени формирования советского стиля в искусстве и жизни. Книга является продолжением и развитием предыдущих работ автора на эту тему, вышедших в США (Изд-во Вашингтонского университета, 1999) и в России (Новое литературное обозрение, 2002). В этой книге значительно расширен охват материала и добавлены новые главы.
This book is currently unavailable
465 printed pages
Have you already read it? How did you like it?
👍👎

Impressions

  • Gera Grudevshared an impression4 years ago
    👍Worth reading

Quotes

  • Said Sadikhovhas quoted2 years ago
    Примерно об этом писал и Вальтер Беньямин, рассуждая о любви детей к разглядыванию разного рода обломков и манипулированию с ними: «Детей безудержно тянет ко всякому хламу — строительному, садовому, отходам от работы по дому, или от шитья, или от столярных работ. В отходах они узнают лицо, которое мир вещей повернул прямо и исключительно к ним. Используя эти вещи (в игре. — Е. Ш.), они не столько имитируют работу взрослых, сколько соединяют — в артефакте, порожденном игрой, — самые разные материалы в новое, интуитивно ощущаемое родство. Дети таким образом производят свой маленький мир вещей внутри большого» [418]. Трудно не увидеть сходный подход художников-модернистов к реди-мейдам, ассамбляжам и инсталляциям, в коих желание строить, изобретательность, алогизм и необычность есть залог новизны и творческого размаха.
  • Said Sadikhovhas quoted2 years ago
    Воображаемый авангардистами ребенок (или символ ребенка) воспринимался как манящий образ ушедшего прошлого — собственного детства или блаженно-фольклорного детства народа, и в то же время как образ светлого механизированного будущего, лишенного, с помощью технического прогресса, тягот настоящего. Во взрослых людей все ускоряющееся и возрастающее пришествие механизмов и машин не может не вселять тревогу, ибо машины радикально меняют жизнь — с которой также необходимо меняться, что психологически и интеллектуально бывает непросто. Испуг (пусть даже благоговейный) перед мощью машины порождает не только желание приспособиться к ней и ей служить, но и подспудное желание ее разломать. А если машину разломать нельзя — потому что за нею сила и будущее, — то возникает стремление (возможно, во многих случаях неосознанное) разломать все остальное — чтобы расчистить место машине и быть на ее стороне. Ребенок же, в отличие от фрустрированных взрослых или молодых недовзрослых, воспринимает технологические инновации как естественную «конфигурацию природы», как заметил еще Вальтер Беньямин [415]. За ним, таким образом, сила — и отсюда естественно вытекает: «Будем как дети, ибо таковых есть царствие машинное» (пара­фраз Мф 19: 14).
  • Said Sadikhovhas quoted2 years ago
    Необходимо еще раз подчеркнуть левый, а иногда откровенно пролетарский или даже коммунистический пафос многих активных деятелей американской культуры тех лет, когда радикальное искусство было связано с радикальными общественными взглядами.

On the bookshelves

fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)