Птицы

Все смертные
Словами окрыляются.

Нет запрета в птичьем царстве петушиться петухам.

Умный многому сумеет научиться у врага.
Осторожность – вот спасенье! От друзей нельзя тому
Научиться, что прекрасно недруг лютый преподаст.

Да что ты? Вы еще сильнее станете,
Когда внизу мы, птицы, будем властвовать.
Ведь нынче люди, облаками скрытые,
Безбожно лгут, богов зовя в свидетели.
Когда же будете в союзе с птицами,
Пусть поклянутся Зевсом или вороном!
Тихонько ворон подлетит, прицелится
И клюнет прямо в глаз клятвопреступника!

Какой мы город выстроим, пернатые?

А наш известен род, известна община!
Мы – граждане из граждан. Кто нас выгонит?
Мы сами улетели прочь из города.
Не то чтобы мы город ненавидели,
Нет, он большой, богатый, процветающий;
Налоги, штрафы всем платить дозволено.
Возьмем цикад – они не больше месяца
Иль двух звенят в садах, а вот афиняне
Всю жизнь галдят в суде, на заседаниях.
Вот отчего в дорогу мы отправились
С корзиною, горшком и веткой миртовой.
Блуждаем, ищем тихого убежища,

Ты город укажи нам, мягкий, войлочный,
Прекрасношерстный, чтоб тепло устроиться.

Всегда он сердится,
Когда бужу. Для вас уж, ладно, сделаю.

Эвельпид

Надул на рынке нас торговец птицами,
Надул нас подло Филократ помешанный.
Ворона с галкой, он сказал, укажут нам
К Терею путь,[2] к Удоду, – птицей сделался
Терей. И мы купили у обманщика
Ворону за обол, а галку – за девять.[3]
А птицы знай клюют нам руки до крови.

(Галке.)

Что клюв разинула? Уж не по скалам ли
Вести нас хочешь? Никакой дороги ведь
Здесь нет.

Писфетер

И даже никакой тропиночки.

Эвельпид

А что насчет пути ворона думает?

Писфетер

О Зевс, она по-новому закаркала.

Эвельпид

А что ж насчет пути?

Писфетер

Одно понятно мне:
Она мне пальцы исклевать намерена.

Эвельпид

Ну не досадно ль это? Приготовились,
Решили оба прочь убраться к воронам[4] –
И вот никак не можем путь найти туда.
А дело в том, что мы страдаем, зрители,
Болезнью, не похожею на Сакову:[5]
Тот силой лезет в граждане афинские,
А наш известен род, известна община!