ЧЯП

Поскольку настоящему художнику не нужен зритель, художник ценит эстетический жест, а не вульгарное признание толпы, так вот.

Жизнь – это связи, – поучающе объявил Грошев. – Чем больше связей и чем раньше ты их заведешь, тем проще жить дальше. Связи должны быть разветвленные, в разных слоях общества, а увлечения – лучшее средство для завязывания таких контактов…

Ты и Царяпкиной помогал, – напомнил Синцов. – А она? Ей зачем?
– Бывают в жизни огорчения, с этим сложно спорить, – согласился Грошев. – Царяпкина дура, такое случается, что ж теперь, совсем людям не доверять… Людей надо понимать, не все корысти ради…

Теперь он рассматривал эти истории не как рассказы о барахле, а как разновидность фольклора, а фольклор – это народная культура, время, завязшее в сплетнях, представляет, одним словом, этнографический интерес.

Синцов уже давно понял, что информация делится на полезную и пустую, и научился автоматически отсекать одно от другого. Пустотой было заполнено все вокруг, она вываливалась из радио, подстерегала в Сети, набрасывалась разговорами приятелей в школе, пыталась вцепиться рекламными баннерами и листовками из почтового ящика, влезть эсэмэсками и рассуждениями сестры о неоправданно высоких ценах на смартфоны. Полезная информация любила тишину, пряталась в книгах, в познавательных передачах, в научно-популярных журналах

участвовать в нем можно было лишь по уважительной причине, например, пребывая на смертном одре.

Совместный вояж скреплял семью, расширял кругозор и сужал мозг, Синцов ненавидел это мероприятие, но не участ

Сама полезность информации понималась Синцовым по-своему и заключалась не в том, что она могла пригодиться лично ему, а в том, что информация эта законно помещалась в копилку опыта всего человечества. Что она возникала путем исследований, размышлений и упорного аналитического труда, а не генерировалась мусорными потоками сплетен, слухов и профанских мнений, заполнявших каждый байт сетевого трафика. Синцову нравилось заглядывать в эту копилку и чувствовать, что человечество существует не зря, что остались еще люди, остались, огонь на маяках не погас.

– Так Лев Толстой оздоравливался, – пояснила она. – Лимонное очищение организма называется. От всего помогает.
– Он еще в поле пахал, – напомнил Синцов.
– В поле пусть трактор пашет, – ответила бабушка.

– Отец заставлял читать, – сказал Синцов. – Для расширения кругозора. Говорил, что хорошая фантастика, как цемент, – структурирует мышление.