Лукавый сексуальный лжец

Мое внимание привлекает высокий подрагивающий голос бабушки:

– Когда Люк был маленьким, то, просыпаясь по утрам, он постоянно говорил, какой сильный у него пенис.

Захлебнувшись пивом, я таращусь на нее через всю комнату. Все вокруг тоже замирают, а Марго смеется:

– Я ждала этого момента.

Бабуля с гордостью улыбается.

– Он имел в виду свою эрекцию, конечно же.

Лондон оборачивается на бабушку, а потом на меня, и тихо покашливает.

– Что, простите?

Я тру лицо рукой.

– Ну, бабуль.

Но она только отмахивается от меня.

– Я двадцать лет ждала этого момента, чтобы поделиться. Не вздумай все испортить. Это же такие драгоценные моменты.

Махнув рукой, я сдаюсь.

– У него было любимое одеяльце, которое он засовывал в штаны, пока смотрел «Барни и друзья», – услужливо добавляет Марго.

– Марго, – тихо упрекает ее мама, но уже и сама смеется.

Я делаю еще один глоток пива.

– Да пожалуйста, вперед. Я и так каждый день выставляю себя дураком в присутствии этой женщины. Вряд ли вы скажете что-то, мешающее ей меня обожать.

Я смотрю на Лондон, стоящую на кухне рядом с раковиной и надевшую мамин фартук поверх трикотажного платья, обтягивающего ее идеальную фигуру. Болтая с бабулей, она моет в дуршлаге клубнику. Вообще складывается впечатление, будто она была в этом доме уже миллион раз.

Мне хочется рычать. Нашим отношениям всего три месяца, но я настолько по уши влюблен в эту девушку, что не могу заткнуться и перестать об этом говорить.

Он сказал, что влюбляешься не в того, рядом с кем чувствуешь себя лучше всего. А без кого будешь ощущать себя несчастным, если тебя бросят

Я смотрю на папу и пытаюсь представить его моложе – тем, из своего детства. Когда он вставал на рассвете и шел с доской на пляж за несколько часов до работы. Когда он подкрадывался к маме сзади, пока она готовила, шептал ей что-то на ушко и получал от нее, хихикающей в ответ, шлепок. Даже будучи ребенком, я понимал, что у моих родителей очень хорошие отношения. И по сей день он всегда кладет руку маме на колено, когда они едут в машине, никогда не ложится спать без нее, слушает, как у нее прошел день, пока она готовит, при этом совершенно не отвлекаясь – ни на телефон, ни на телевизор, ни на газету. Папа сидит за столом и внимательно слушает, что произошло за день в Институте океанографии Скриппса.

Они больше чем просто два человека, имеющие общих детей, – честное слово, мне до колик в животе трудно думать о них просто как о любовниках. Они еще и лучшие друзья.

Я тоже так хочу.

Хочу кого-то, кто рассмешит меня, бросит вызов, выслушает. Хочу иметь возможность положить руку на чью-то ногу, пока веду машину. Хочу дождаться, пока этот кто-то закончит с делами, и тогда вместе пойти спать. Хочу быть достойным уважения и доверия женщины, чтобы она рассказывала мне все подробности о своем дне.

Он наклоняется вперед куснуть соски, а я не могу удержать хохот.

– Ты такой мальчишка.

– Потому что ты мне нравишься голая?

– Поэтому тоже, – целуя его, отвечаю я. – Тс-с-с. Ты меня отвлекаешь.

– Я тут наслаждаюсь моментом вообще-то.

– С моей грудью?

– Ага, – соглашается он, садится прямо, кусает меня за шею, после чего мягко посасывает. – С твоей шеей, ртом, да со всем телом, – он поцелуями поднимается к моим губам. – С тобой.

Есть несколько важных правил, которые должна знать каждая девушка: всегда говори другой девушке, если у нее что-то в носу или зубах, или платье заправлено в колготки. Всегда одалживай тампон или даже предупреждай подругу о скором начале Красных Дней Календаря. Если девушка пьяна и ей нужна подруга, помоги.

И никогда – НИКОГДА – не мути с бывшими подруг.

Это основы основ.

– Что там интересного? – осведомляется он, смотря туда же, куда и я.

Вопрос приводит меня в чувство.

– Ничего, – глянув на него, улыбаюсь я. – Просто кое-кто доказал, что я была права.

– А вот это уже точно интересно, – подмечает он и опирается бедром на стойку. – Парень? Девушка?

– Парень, – пихнув его локтем в бок, отвечаю я. Я бы уже давно устроила бы взбучку Фреду, чтобы отучить его совать нос не в свои дела, но наблюдать, как он подначивает Харлоу, – это такое удовольствие, что просто не передать словами. – Не позволяй никому говорить, будто тактичность – не твой конек.

Он с усмешкой отходит чуть дальше от меня.

– Вообще-то, я стараюсь. Но этот вечер мощно зашкаливает в плане интересного. С тех пор как ты тут работаешь, ни разу не слышал, чтобы ты говорила хоть о каком-нибудь парне.

– Наверное, это потому, что мы не в парикмахерской на соседних креслах.

Фред со смехом ставит несколько шотов на поднос официантки.

– Сомневаюсь в достаточном в количестве волос у себя на голове для таких посиделок, – говорит он и косится в сторону входной двери. – Жаль, что он ушел, да?

Мои пальцы зависают над кнопками кассы, и я оборачиваюсь на него.

– Ты о ком?

– О вчерашнем парне, с которым ты так мило беседовала.

– Фред, думаю, мы с тобой оба знаем, что я не особо запоминаю каких-то там парней, – приторно улыбаясь, отвечаю я.

Он фыркает.

– Ты знаешь, о ком я. Весь такой лощеный наглец, причесочка, то-сё.

– Люку понравится, что ты похвалил его волосы.

– Ах, Люк… Ты даже знаешь его имя, – глумится он. И продолжает, слегка посмеиваясь: – Ну да, он и выглядит так же[1]. Люк и Лондон… Люк и Лондон из Сан-Диего и Порт Чарльз[2]. Ты будешь жить в мыльной опере, козявка.

Я иду к холодильнику и отпихиваю его в сторону.

Закончив с клиентом, Фред снова поворачивается ко мне.

– Ну и? Что же он тебе доказал?

Я думаю, что ответить, пока открываю бутылку «Зинфанделя», и пытаюсь понять, что именно меня беспокоит в уходе Люка с той брюнеткой.

– Что мне стоит доверять своей интуиции.

Улыбка Фреда смягчается.

– Наверное, всем нам стоит хоть иногда придерживаться этого правила.

– Наверное.

Открыв пару бутылок пива парням, Фред снова обращает внимание на меня.

– И кто же его уволок отсюда?

Я смеюсь. Это точно не выглядело так, словно Люка кто-то уволок силком.

– Без понятия. Какая-то девица под номером «хз».

– А вы с ним успели неплохо изучить друг друга, да?

– Все, что захочешь, ладно? – напоминаю я ей.

Я вижу, как медленно, очень медленно в ее глазах одна эмоция сменяет другую – неуверенность, страх, желание, решительность, и, подавшись вперед, она слегка прикасается к моим губам своими. Они мягкие, словно шелк.

– Мы будем заниматься этим только сегодня, – говорит она, отодвигаясь на несколько сантиметров, чтобы посмотреть мне в глаза. Ее слова совсем не похожи на те, что говорят другие девушки. Она не волнуется, не попадает в ловушку желания большего. Зато беспокоится, что я попаду. Ее ямочки становятся такими глубокими, когда, улыбнувшись, она продолжает: – Так что не забудь продемонстрировать мне все свое мастерство.

Не отрываясь от ее губ, я смеюсь.

– Да, мэм.

– Если хочешь развлечься, я за, – предлагаю я. – Ты красивая и милая, а твой рот как конфетка, – столь же быстро продолжаю свою речь, не сводя глаз с ее губ, но практически уверен, что в ответ она закатит глаза. Логан производит до странного двойственное впечатление: несгибаемая внешне, но настойчиво наводящая на мысль, что с ней нужно обращаться бережно.

– Или, – продолжаю я, сделав шаг назад, – мы можем заказать пиццу и сыграть в Titanfall на Xbox.

Думаю, она отвергнет это предложение, потому что трудно даже представить, чтобы такая сексуальная девушка хотя бы слышала о Titanfall.

И уж совсем неожиданно для меня ее глаза загораются, и, прежде чем вернуть на лицо нейтральное выражение, она снова оглядывает гостиную. Кажется, я сильно в ней ошибся.

Разувшись, возвращаюсь на кухню, беру две бутылки пива и киваю в сторону гостиной и приглашаю:

– Пойдем.

Улыбаясь, она немного нерешительно подходит и устраивается рядом со мной на диване. Вижу, как она берет в руку геймпад и умело скользит большим пальцем по маленькому джойстику.

– Тебя не смутит, если я надеру тебе задницу? – спрашивает она.

Я качаю головой и с улыбкой запускаю игру.

Тем не менее в такие дни, как сегодня, я острее чувствую свое одиночество. И дело совсем не в отсутствии секса, а в желании, чтобы кто-то был рядом и смотрел на меня так, будто весь день только меня и ждал. Это про то, чтобы с кем-нибудь отвлечься и посмотреть кино, поболтать и, согревшись теплом тела, уснуть.