Братья

Это не из таких вещей, которые можно узнать, — сказал он. — Это из таких вещей, которые знаешь от рожденья. Которые передаются по наследству: раз свистит в ухе, значит, кто-то пляшет на твоей будущей могиле.

Лучшее место для засады — то, которое самое невозможное. Если там пахнет землей, и куст весь в шипах, и ветки сплетаются у земли густо-густо, если, пока ты сюда лез, тебе за пазуху насыпались веточки и листья, если ты уже не крадешься, а продираешься, если понимаешь, что назад дороги уже нет, — значит, ты нашел превосходное место для засады.

Мы решили, что домработница молчит не просто так. Молчит, потому что боится: вдруг она нечаянно скажет что-то, чего ей не хочется говорить. Например, что ей завидно

Оттого, что они были такие радостные, мне стало грустно

Мы долго думали, что юфрау Стевенс не умеет как следует говорить, потому что часто она произносила только половинки слов или отдельные звуки, но потом выяснилось, что мы сами были виноваты. Мы просто не давали ей договорить до конца, когда она пыталась что-то рассказать.

День был богат событиями, мы много всего делали, но мало думали и теперь перед сном хотели наверстать упущенное.

Мы смотрели из кухни через открытое окошечко для передачи пищи и видели, как наш папа сидит в гостиной и размышляет. Одним уголком рта он производил звук капающего крана. И с каждой «каплей» изо рта вырывалось облачко дыма. Мне казалось, что каждое такое облачко — это вылетевшая из головы мысль. Лишняя, которая уже не нужна голове.

Из папиного рта и из трубки шел голубой дым, он окутывал папу со всех сторон, и получалось, будто папа сидит в отдельной комнатке.

Мой брат указал на колеса своего велосипеда и сказал, что мы срочно должны сделать что-то важное, значительное. Мы ничего еще не достигли в жизни, о чем люди будут потом вспоминать, если мы завтра умрем.

Тут мы очень сильно сами себе удивились, потому что, когда подняли головы, мир оказался уже совсем другим.