Быть скинхедом: жизнь антифашиста Сократа

Я так считаю, что тюрьма — это основа системы, её ядро, то совершенство государства, к которому оно стремится. Государство хочет превратить наши жизни в жизни узников, наше общество — в тюремный дворик, а весь мир — в паноптикон

Я так ненавижу российское государство, что готов с ним бок о бок жить, тыкать его в бочину, пока оно не сдохнет.

Родина — это не только Москва и журнал «Афиша», родина — это невидимая Россия — та, про которую писатель Алексей Сальников написал: «Называл её Софьей Власьевной, а она — ебанутая, как Настасья Филипповна, дорогой».

Мы пытались обыграть нацистов в их же кошмарную игру — и ожидаемо проиграли. Они нападали на концерты — мы стали обороняться и накрывать их концерты. Они резали нас ножами — мы вооружались ножами. Они покупали травматы — и мы их покупали. Но когда они стали нас убивать — мы остановились. Никто из нас не был готов пойти на убийство [25].

По ТВ показывают, что антифашисты режут русских ребят, — что за бред! Антифашизм — самое доброе явление, которое можно придумать. Есть в каждом движении свои мудаки, но в целом антифашизм — это добро. Как и панк-рок. Панк-рок — это и есть современное добро

Молодёжный нацизм стал заметным явлением во всех странах бывшего Советского блока в 90-е годы, и его корни очевидны.

Новые правительства усиленно эксплуатировали идею национального превосходства, противопоставляя это социалистическому прошлому. Религию и национализм как новое духовное ядро пропагандировали в России, Украине.

Стать нацистом в любой из этих стран было одновременно и вызовом, который будоражил кровь, и безопасным решением

Каждые пару часов, между звяканьем струн и надрывом Лёхиных связок, Лёшина мама любезно заносила нам чай с плюшками, и мы, все такие мощные и брутальные, швыркали этот чаёк.

19-летнего антифашиста, студента Московского института электроники и математики (МИЭМ) Александра Рюхина 16 апреля 2006 года убили неонацисты из БОРН. В убийстве участвовал Никита Тихонов. В суде семью Рюхина представлял Станислав Маркелов — через три года его тоже убьёт Тихонов

Массовая уличная политика эпохи «болотных протестов» была уже совершенно другой: легкомысленно праздничной, отвергающей насилие, легалистской, во многом буржуазной и даже антирадикальной. Эти протесты переросли затем в массовое оппозиционное движение, в котором главную роль играл Алексей Навальный и его штабы**. Это была респектабельная оппозиция, не отвергающая капиталистического обывателя, а нацеленная на него

И всё же антифашисты принципиально отличались от нацболов тем, что самоорганизация была для них не только способом мобилизации, но и ценностью, принципом, объединявшим автономию и горизонтальное функционирование без видимых лидеров. Несмотря на массовость и заметную публичную роль уличных радикалов того времени, их критиковали за то, что они не способны стать частью настоящей политики, в которой происходит борьба за власть. Антифашистов называли всего лишь субкультурой, нацболов — элементом писательской биографии Лимонова и арт-проектом