Смерть современных героев

страны, как будто бы только что еще вчера находившейся на вершине могущества, только что бывшей моделью для всего мира. Однако что-то уже изменилось

Однако заповеди мертвых крепче и убедительнее мудростей живых. В особенности крепки заповеди насильственно убитых.

напоили однажды страшной жидкостью и больше не дали. А он уже оказался addicted. Так быстро, однако же…

но Галант подумал без колебаний: «Идет гнилой снег»

Настал час мутной ватности: когда не хочется разговаривать, но все: мир, отношения между людьми, города, средства транспорта, горизонт, география и история — сплавляются воедино и нет никаких сомнений в единстве этого мягкого слития времени и пространства. Ясно было и то, что долго такое состояние не продлится, что после полудня сонная гармония рассыплется на отдельные неврозы и недоразумения.

Проговорив весь обед в траттории о негодяе-гондольере, о склонности южных наций к обману, выстроив целую теорию, мисс Ивенс, очевидно, уже забыла о потерянных сорока тысячах лир и вновь была в хорошем настроении.
«У нее счастливейшая конституция, — сказал себе Галант, — вот как следует относиться к жизни. Она мгновенно переваривает все неприятности и проблемы».

Она — crazy good bad girl, во всяком случае, для нас с тобой она хорошая, посему пусть ее оберегают боги драг-торговли.

цивилизованность, вышколенность заслонили от меня меня…

, бывшие столько времени избалованным сыном человечества, сыном-вундеркиндом, не хотим уходить со сцены. Мы исполняем трюки, хотя они уже наскучили залу. Но нас выставят, как выставили других до нас. Символ нашего бессилия — старик в Белом доме. Дряхлый, намакияженный, загримированный под живого и здорового. Мы превращаемся в нацию-импотента…

Может быть, все дело в нациях? Фиона Ивенс — дочь одряхлевшей нации, страны, где парадокс громоздится на парадокс, страны, именующей себя без тени юмора «Грейт Бритэн». Нации, у которой все в прошлом. Потому Фиона Ивенс такая экземная, аллергическая, преждевременно состарившаяся.