bookmate game
Эммануэль Каррер

Лимонов

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
  • nancyvarlyginahas quoted5 years ago
    То, что армия и полиция глубоко коррумпированы, – это в порядке вещей. То, что человеческая жизнь ничего не стоит, – это в российских традициях.
  • Ivanhas quoted8 years ago
    В то время всех постоянно мучил голод, питались только хлебом, картошкой, но чаще всего – гречневой кашей, которую обычно едят в бедных русских семьях. А иногда и в состоятельных парижских, как в моей, например: я горжусь тем, что умею ее готовить.
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    Кроме того, он делает то, что говорит, и говорит то, что делает, а если и врет, то так беззастенчиво, что это даже подкупает. Когда присматриваешься к его жизни, возникает странное впечатление, что перед нами двойник Эдуарда. Он родился на десять лет позже нашего героя, в очень похожей семье: отец – офицер в небольших чинах, мать – домохозяйка, все ютились в одной комнате в большой коммуналке. Мальчик, довольно тщедушный, но отчаянного характера, был воспитан в духе патриотизма, культа Великой победы в Великой войне, уважения к КГБ и гордости за тот ужас, который эта спецслужба внушала слабому в коленках Западу. В подростковом возрасте он, по собственному признанию, водился со шпаной. И не кончил плохо лишь потому, что увлекся дзюдо, которому отдался со всей мальчишеской страстью: его приятели вспоминают, какие дикие вопли доносились из спортзала, где он в одиночку тренировался по воскресеньям. Служить в органы он пошел из романтических соображений, потому что задачей государственной элиты, частью которой он с гордостью себя ощущал, была защита родины. Перестройка внушала ему недоверие, его страшно раздражало, что наши мазохисты (они же – агенты ЦРУ) делали пугало из ГУЛАГа и нагнетали ужасы о преступлениях Сталина, и он не только пережил конец советской империи как великую трагедию ХХ века, но и не стесняется признаться в этом сегодня. В хаосе начала девяностых он оказался среди тех, кто потерял все, кто чувствовал себя одураченным: зарабатывать на жизнь пришлось частным извозом. Придя к власти, он, как и Эдуард, полюбил демонстрировать мускулистый торс – фотографироваться голым до пояса, в камуфляжных брюках с висящим у пояса кинжалом. Как и Эдуард, он сдержан и расчетлив, уверен, что человек человеку – волк, уважает право силы, никакие ценности не считает незыблемыми и, чем бояться самому, предпочитает держать в страхе других.
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    Всю зиму, с октября по апрель, Эдуард мечтает об Алтае. А зима в Москве выдалась ужасной. Из-за вынесенного латышскому партизану приговора обстановка в партийном бункере тягостная. Горстка московских нацболов, настоящих камикадзе, если учесть рискованность предприятия, решают отправиться в Ригу, но на вокзале их арестовывают – с наркотиками, как утверждает милиция, – и они тоже оказываются за решеткой. Их родители считают, что во всех неприятностях виноват Эдуард: они являются в бункер, выкрикивают оскорбления, грозят судебным преследованием. Одного из активных членов партии, ездившего с Эдуардом в Среднюю Азию, забили до смерти на окраине Москвы: по данным следствия, была пьяная драка, а правда это или нет, сказать трудно. Тарас Рабко, самый верный из его соратников, владелец членского билета под номером три, приходит к Эдуарду и, со слезами на глазах, объявляет, что больше не может оставаться с ними. Он держался долго, но сейчас под вопросом благополучие семьи и карьера юриста. Это – рок для всех организаций, состоящих из молодежи: как только они начинают чем-то заниматься в жизни, они уходят. Лиза, похожая на Анн Парийо из фильма «Никита», тоже его покинула: захотела иметь семью, детей и вышла замуж за какого-то компьютерщика, ровесника. Эдуард заменил ее Настей, совсем молоденькой девочкой: в сущности, она несовершеннолетняя, и ему это льстит, с одной стороны, но с другой – наводит на серьезные размышления.
    Настя сбежала от родителей и живет у него. Однажды, возвращаясь домой поздно вечером, они видят в окнах свет. Взбегают по лестнице и, запыхавшись, входят в квартиру: внутри темно. Вроде бы все в порядке, но от этого еще страшней: Эдуард не так боится воров, которые что-то уносят, сколько тех посетителей, которые что-то приносят. Они начинают осматривать все подряд: квартира настолько мала, что, если бы им подкинули оружие, они бы его нашли, но один грамм героина… Чтобы прояснить ситуацию, Эдуард решает рассказать все прикрепленному к нему офицеру ФСБ, тому, кто дал ему номер мобильника. Офицер назначает ему встречу, но не на Лубянке, где Эдуард уже был дважды, а в метро, как в детективном фильме. Эдуард – я уже говорил – считает этого человека вполне приличным и говорит с ним откровенно: о ночном визите в квартиру, об анонимных звонках, об ощущении, что его словно загоняют в угол. Тот озабоченно качает головой: кажется, что он в курсе, но не может ничего поделать, поскольку это дело рук другого ведомства, с которым они враждуют. «Скажите откровенно, – рискует спросить Эдуард, – что вы лично думаете об этой истории в Риге? Вы считаете нормальным, что Россия бросает на произвол судьбы своих подданных?» Его собеседник вздыхает: «Я с вами согласен, но ни от меня, ни от вас ничего не зависит. Это компетенция государства».
    «Правда заключается в том, – продолжает Эдуард, – что мы делаем за вас вашу работу. И вместо того, чтобы нас преследовать, вам бы следовало правильно нас использовать. Позволить нам делать то, на что вы не имеете права».
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    Он говорит, что Россией управляют обрюзгшие, коррумпированные старики, но ее будущее принадлежит им. Знакомая песня. Но еще он говорит им то, о чем много размышлял сам: политическая ситуация в стране еще не созрела. Великий человек отличается от прочих тем – убеждал он этого тупицу генерала Руцкого во время осады Белого дома, – что чувствует, когда настает момент для решительных действий. Но сейчас еще не время. Эту дурацкую коалицию с православными антисемитами и сталинскими внучатыми племянниками надо послать на три буквы. Нацболы еще не готовы взять власть в России. Их время придет, но пока – нет. И все же сидеть по своим углам, почитывая «Лимонку» и бренча на гитаре, они не станут: им есть чем заняться. И не обязательно внутри страны: пора обратить внимание на периферию, на территории, брошенные Горбачевым на произвол судьбы. Там живут 25 миллионов русских, которые были советскими людьми, а сейчас, когда Советского Союза нет, они – никто. Эти люди несли на окраины цивилизацию, а теперь вокруг ислам или, что еще хуже, «демократия». Раньше их все уважали, а сегодня – притесняют, оскорбляют или, в лучшем случае, к ним равнодушны. И это в странах, которые им обязаны всем, которые они полили своей кровью и потом. Ситуация как с сербами в бывшей Югославии. Предатель Ельцин не захотел прийти к ним на помощь. Он не станет защищать 900 тыс. русских в Латвии, 11 млн в Украине, 5 млн в Казахстане. Значит, нынешняя задача нацболов состоит в том, чтобы разжигать на этих территориях протестные настроения, способствовать созданию там сепаратистских анклавов. Главных направления – два: прибалтийские республики и Средняя Азия. В Прибалтике отделения партии уже есть, до сотни членов насчитывается только в одной Риге. Что касается Средней Азии, то Эдуард объявляет, что поедет туда лично, с инспекционными целями. Он не хочет тянуть с отъездом и собирается взять с собой десяток ребят покрепче. Едут только добровольцы.
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    – Выходит, – делает вывод Сорос, – что пирог могут у вас забрать прежде, чем вы успеете его поделить?
    – Выходит так, – вздыхает Березовский.
    – И возможно даже, – ласково продолжает Сорос, – что вас упекут в Сибирь? Если бы я был на вашем месте, ребята, я бы поостерегся.
    Этот разговор так возбудил Березовского, что он тут же обзванивает шестерых коллег-олигархов – самых могущественных людей в России. И предлагает им временно забыть о своих разногласиях (самый острый конфликт на тот момент существовал между ним и Гусинским: их многочисленные службы охраны вели между собой кровопролитную войну) и объединить усилия, чтобы помочь переизбраться старому царю. Эти семеро бросили на избирательную кампанию все свои финансовые и медийные ресурсы, а им тогда принадлежала почти вся российская пресса. Газеты и журналы, радиостанции и телеканалы принялись вбивать в мозг избирателям одно и то же: или Ельцин, или хаос. Или Ельцин, или возврат в прошлое. И чтобы припугнуть тех, кто начал идеализировать коммунизм, круглыми сутками гоняли по эфиру ужасающие документы о ГУЛАГе, об организованном Сталиным голоде на Украине, о массовых убийствах в Катыни. Государство не жалеет денег на производство грандиозных романтических кинополотен о сталинских чистках, вроде «Утомленных солнцем» Никиты Михалкова. Мне очень нравится этот фильм, однако я представляю, какое негодование он должен был вызвать у Лимонова, если тот его видел. Эдуард терпеть не может Михалкова, выходца из знаменитой семьи культурной номенклатуры. Михалков дружил с диссидентами, если это не сулило неприятностей, при любом режиме умел оставаться в фаворе и вполне логично превратился в официального трубадура контрреволюции. Дачи под летним солнцем, большие счастливые семьи, безмятежно текущие дни, и плутоватый политкомиссар, который то ли из зависти, то ли из фанатизма пускает эту жизнь под откос: это сталинский фильм наизнанку, и уж если на то пошло, то Эдуард предпочитает нечто более откровенное. В кино сталинской эпохи таких обманок не было, в нем чувствовалась подлинность воспоминаний детства, вдохновлявших его авторов.
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    Почти всю дорогу радио передавало одну и ту же тревожную новость: в Республике Сербской Краине ночью произошло что-то вроде государственного переворота, и министр обороны, которому Аркан рекомендовал Эдуарда, вроде бы арестован. Вскоре вдоль дороги стали появляться только что расклеенные афиши с портретом Аркана, объявленного в розыск, и ценой за его голову. Происходит то, о чем Эдуард начинает догадываться и что впоследствии подтвердится: Милошевич, которого один американский дипломат назвал «главарем мафии, уставшим от торговли наркотиками в Бронксе и решившим переключиться на казино в Майами», начинает выбирать, какие карты из тех, что у него на руках, можно будет сдать в ходе предстоящей торговли. Договорившись со своим заклятым другом Туджманом, он подготовил сдачу Краины хорватам в обмен на сербские территории в Боснии и снятие эмбарго. На новом этапе политической игры дружба с такими отморозками, как Аркан, становится обременительной, от них пора избавляться, и потому очевидно, что дюжина наемников, которые трясутся сейчас в автобусе, катит прямиком в мышеловку. По логике вещей, Эдуард должен был сгинуть вместе с ними, но на Балканах обычная логика не действует. Обстоятельства сложились так, что спутники высадили его в городе, предоставив выкручиваться самому, а власти, к которым он обратился, не то чтобы плохо с ним обошлись, а просто гоняли из кабинета в кабинет и в конце концов отправили в австро-венгерскую казарму, расположенную в чистом поле.
    Там ему выдали военную форму – чью, сказать трудно, поскольку брюки, китель и прочее были разного происхождения, – чин капитана и отдельную комнату. Последняя льгота дается вместе с чином: ее предыдущий хозяин был капитаном и подорвался на мине, следующий жилец тоже должен быть капитаном – так проще. Утром его экипировку дополнили «калашом» и ангелом-хранителем в лице сербского офицера, угрюмого грубияна: этот солдафон, зайдя к одному из своих подчиненных, стал угрожать и оскорблять его жену за то, что она хорватка. Эдуард шокирован, но ему объясняют, что офицера можно понять: в прошлом году вся его семья была вырезана хорватами. Несколько дней спустя инцидент будет исчерпан: обиженный подчиненный сам зарежет офицера.
    Впечатление такое, что они в тупике. Проникнуть к ним никто не может, уйти – тоже, и при этом никто толком не понимает, кто и с кем здесь воюет. Потерь много с обеих сторон, и сербские крестьяне становятся все более недоверчивы, чувствуя, что их предал весь мир – не только Запад, но и родина-мать, готовая бросить своих детей на произвол судьбы. И действительно, год спустя, Республика Сербская Краина прекратила свое существование, а ее жители частью погибли, частью сидели по тюрьмам, и лишь самые удачливые сумели бежать в Сербию.
    В этом диком горном краю Эдуард провел два месяца. Он участвовал, по его собственным словам, – и я ему верю – в нескольких партизанских акциях: рейды по деревням, засады, перестрелки.
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    С рассветом они с Тарасом выбираются из парка, доходят до ближайшей станции метро и узнают, что вокруг Белого дома стоят танки. Всего лишь несколько часов назад им казалось, что победа близка, но теперь ясно, что все пропало. Когда начинается штурм, православные молитвы и патриотические песни звучат все громче и громче. Генерал Руцкой повторяет, что покончит с собой, как Гитлер в своем бункере. На самом же деле он сдастся, но к тому времени число трупов уже достигнет полутора сотен: если бы не генеральская фанаберия, эти люди могли бы остаться в живых. Стрельба слышится целый день. Перед Белым домом собрались тысячи зевак, которые наблюдают за штурмом, как за увлекательным матчем; ворвавшись в здание, омоновцы преследуют мятежников повсюду: в коридорах, в кабинетах, в туалете. В лучшем случае избивают, в худшем – расстреливают. На полу – лужи крови. Среди сотен мертвых и тысяч раненых (по официальным данным) в основном восставшие, но были и обычные прохожие – неосторожные старики, любопытные мальчишки. Опасаясь, что в кругах националистов могут начаться аресты, Эдуард и Тарас решают отсидеться в безопасном месте.
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    На следующий день Эдуард совершает ошибку: он выходит из Белого дома. Войти туда можно было без особых проблем, и он рассчитывает быстро вернуться, а пока едет к друзьям, чтобы принять душ и переодеться, а потом – к Дугину, которого он призывает присоединиться к патриотам как можно скорее. Но тот предпочитает следить за развитием конфликта по телевизору, и тут Эдуард впервые задумывается: а не трус ли его учитель? Когда он возвращается, осада уже началась. По приказу Ельцина отключены электричество и телефон, здание окружено бойцами ОМОНа и вход в него перекрыт. И тем не менее всю ночь он делает попытки проникнуть внутрь. Протискиваясь между военными грузовиками и проходя вдоль кордона военных с автоматами у бедра, он чувствует себя партизаном в тылу фашистских оккупантов. Из громкоговорителей несется пропагандистский текст, призывающий мятежников сдаться. Снаружи через окна виден тусклый свет и какие-то блуждающие тени: осажденные зажгли свечи.
    Осада продлится десять дней, которые он считает самыми тяжелыми в своей судьбе. Он отдал бы десять лет жизни, руку и бог знает что еще, чтобы исправить сделанную глупость, чтобы быть там, внутри, с этими смельчаками, которые, он в этом уверен, дорого продадут свою шкуру. Так что же делать? Томиться ожиданием за милицейским кордоном в надежде, что откроется лазейка, или пойти домой и слушать выпуски новостей? Но ему будет плохо и там и там, потому что он должен быть в другом месте. Телеви дение доводит его до бешенства. Да, при Ельцине пресса была свободной, но сейчас на осадном положении парламент, и это не шутки. А на экране двадцать четыре часа в сутки журналисты и комментаторы, сменяя друг друга, представляют «конституционалистов» (так называют мятежников) фашистами и буйными сумасшедшими. Сплошным потоком транслируются демонстрация в поддержку Ельцина на Красной площади, концерт неизменного Ростроповича – опять-таки в поддержку Ельцина, и никакой информации о том, что происходит в осажденном Белом доме. Внутри – ни одной камеры, остается лишь домысливать.
    Те, кто там был и вышел живым, описывают свои ощущения одинаково: «Титаник ». Свет отключен, телефон не работает, нет ни воды, ни отопления. Все голодные, холодные, грязные: ели и пили только то, что еще оставалось в буфетах, а эти запасы быстро истощались. Чтобы согреться, жгли офисную мебель и, собравшись вокруг этих первобытных костров, распевали православные гимны, песни времен Великой Отечественной и благословляли друг друга на мученичество. Там были пышноусые казаки, престарелые сталинисты, юные неонацисты, правоверные депутаты, бородатые батюшки. На последних, ввиду серьезности ситуации, ажиотажный спрос: депутатские кабинеты превращены в исповедальни и крестильные купели. Желающие приобщиться становятся в очередь. Вся оставшаяся в здании вода была освящена. Иконы и постеры с изображением Пресвятой Девы висят вперемешку с портретами Ленина и Николая II, красные флаги соседствуют с нарукавными повязками со свастикой.
  • ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИКhas quoted2 years ago
    Ельцин на всю страну торжественно объявляет, что распустил Верховный Совет и назначил новые выборы.
    Этого и следовало ожидать. Когда парламент так остро конфликтует с главой государства – а это был тот самый случай, – классическим выходом из положения считается его роспуск. Здесь, правда, можно и проиграть, и тогда останется лишь кусать локти, но в условиях демократии с этим приходится мириться. Однако в данной ситуации не было никакой уверенности, что демократ Ельцин готов смириться, если новые выборы не сделают парламент более сговорчивым. Его выступление еще не закончилось, а в квартире друзей Эдуарда, у которых он жил, уже зазвонил телефон. Это Алкснис, «черный полковник»: он предупреждает Эдуарда, что тучи сгущаются. Патриоты собираются в Белом доме, Эдуард допивает свой бульон и уходит.
    Патриотов собралось уже несколько тысяч: внушительная толпа толчется напротив того самого здания, которое всего лишь два года назад весь мир воспринимал как символ победы Ельцина и «демократов». И кто же эти «патриоты»? В основном те, кто маршировал по улицам Москвы, выкрикивая гневные лозунги: мы рассказывали о них несколько страниц назад. Часть этой публики, хотя далеко не всех, можно отнести к той категории, которую мы условились называть фашистами. Но в данной ситуации эти фашисты поднялись на защиту конституционного порядка, и когда они обвиняют демократов в том, что те готовы, ради своей демократии, которая никому не нужна, установить диктатуру, то приходится признать, что они не так уж не правы. Чтобы довершить картину, скажем, что два человека, возглавивших мятеж против Ельцина, два года назад на этом же месте стояли рядом с ним. Речь идет о председателе Верховного Совета Хасбулатове, чеченце по национальности, и вице-президенте, генерале Руцком, воевавшем в Афганистане. Последний, даже находясь с демократами в одной властной команде, позволял себе выпады на грани фола в адрес «мальчиков в розовых штанишках» – так он называл премьер-министра Гайдара с тех пор, как тот имел глупость сфотографироваться в этом наряде во время игры в гольф.
    Тем же вечером Руцкой и Хасбулатов созывают чрезвычайную сессию распущенного парламента, и депутаты, во-первых, объявляют неконституционным собственный роспуск, во-вторых, смещают Ельцина с президентского поста, в-третьих, назначают вместо него Руцкого и, в-четвертых, занимают Белый дом, заявив, что они делают это по воле народа и покинут здание только под воздействием грубой силы. Кроме мятежных депутатов, в здании находилась толпа патриотов, полных решимости защищаться, и среди них чрезвычайно возбужденный Эдуард, который провел там ночь, кружа по залам заседаний в сизом от сигаретного дыма воздухе. Кругом спорят, окликают друг друга, пьют, пишут сообщения для прессы, обсуждают состав нового правительства. Эта пустая болтовня раздражает Эдуарда: поделить министерские портфели можно и потом. Сейчас главное – подготовиться к длительной осаде, которой не избежать.
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)