Особое детство

Субстантивные понятия я усваивала хорошо, если их не нужно было обобщать. Лампа – это именно та лампа, которая выглядит вот так, и никак иначе. Если кто-то говорил о лампе другого типа, её для меня не существовало. Её просто не было, пока кто-либо не прибавлял к этому слову что-либо, что отличало бы его от первого понятия, которое я усвоила, например, настольная лампа, настенная лампа и т. д. Люди, способные к общению, в первые годы жизни ассоциируют лампу с её функцией: то, что можно гасить и включать, называется лампа, но я не могла мыслить таким образом. Я не могла понять всю ту нематериальную информацию, которая присутствует в любой форме коммуникации, в которой обе стороны находятся на общем поле.

человек легко становится жертвой этой внешней оценки, придает ей первостепенное значение и считает, что она имеет отношение к нашей личностной ценности. Мы полагаем, что это имеет отношение к удовлетворению наших потребностей, что можно получить внешнюю защищенность, которая каким-то удивительным образом избавит нас от внутренней борьбы, с которой мы все время пытаемся совладать, что безмятежность возможна. Это не так, единственное, что мы получаем в результате, — это уныние и недовольство собой.

Вступить в этот вторичный мир было очень важно, чтобы стать, в каком-то смысле, настоящим человеком