Твоя смерть

В доме умирающего не плачут, а плачут – прячут. В доме, где умер, навзрыд. Первый шум – слезный.

мы тебя залюбили – до язв на руках.

Такого холода в природе нет.

Отказ от насущного во имя того, излишка. Отказ от себя и всех во имя того, одного. И всем просторно. Только отказаться – всего много станет.

Икра мне напомнила предсмертное материнское шампанское, – ничего не хотела, шампанскому обрадовалась.

Вскоре болезнь невиданного Вани сделалась привычной, полагающейся, в порядке – нарушающих порядок – вещей.

В доме умирающего не плачут, а плачут – прячут. В доме, где умер, навзрыд. Первый шум – слезный.

Так от гроба к гробу – круговая порука нашей верности мертвым. Некое посмертное сосущестование в памяти: ряде своих могил. Ибо все наши умершие, лежи они в Москве, на Новодевичьем, или в Тунисе, или еще где, для нас, для каждого из нас, лежат на одном кладбище – в нас, со временем в одной братской могиле. Нашей. Многие в одной и один во многих похоронен. Там, где сходятся твоя первая могила и последняя – на твоем собственном камне, – ряд смыкается в круг.

Истек хорошей кровью для спасения нашей, дурной.

Страх стыда и стыд этого страха