Арена

ну что за уроды эти взрослые: говоришь им о цвете глаз твоего нового друга — странном, как отблеск заката на стекле, — вдруг он вампир? а они тебе: кто его родители, как он учится, куда думает поступать; а потом сам становишься таким — определённым, определяющим, как геометрия…

они были словно маленькая атомная электростанция; воспоминаниями об одном этом утре в кафе можно обогреваться несколько зим подряд

ты просто ещё не встретил кота, которого бы полюбил

Когда облекаешь действительность в слова, она теряет общечеловеческий смысл — и становится твоей собственностью

теперь, — подумала она, — я запомнила его навсегда — Джеймса, моего брата; так не учат сонеты, партии для фортепиано, как запоминают лица, когда боятся, что вот-вот расстанутся; я забуду все книжки, а его лицо буду помнить

Что такое любовь — падение или полёт?

— Верите ли вы в Бога, Спасителя нашего? — спросила пожилая полная женщина в тёплой шали, хотя день обещался быть жарким.
— Только не с утра, — быстро захлопнула дверь Клавдия

заставить петь реки, ловить ветра — мы можем, нас много: нас ты и я

Ведь воспитание ребёнка — это то же самое, что влюбление в себя: тебе же хочется быть чем-то прекрасным, чтобы тебя полюбили?

потом лишился девственности с любимой — самой любимой, для которой не жалко девственности