Кукушкин мед

Это я был воронёнком, это я учился летать. Мама, когда ты была настоящей, ты тоже была воронёнком.

Егор

я хочу, чтобы у деревьев стали синие листья
я хочу, чтобы рыбы летали по небу,
а под водой жили птицы
я хочу, чтобы в море выросли апельсины, –
и ушёл, оставив мир удивлённым

старик смотрит в окно
и видит
то самое утро
когда он родился
только теперь он –
старик
и завтра его не будет

а мир всё такой же юный
он принадлежит детям

искорки на снегу
птичий щебет в тумане
дожди и звёзды –
принадлежат детям

старик умирает
в то же утро, когда он родился

в общем-то ничего и не изменилось

он смотрит в окно
на последнее утро
и видит:
первое утро

видит снег впервые

и его пеленают

а потом мы сели втроём на нары
обнялись и плакали
мычали, пели без слов
в такт раскачивались и плакали

не оскорбишь ли ты спящих пчёл
тем, что ты делаешь
тем, что ты думаешь?

пчёлы в цветке
противостоят матрице зверя
его системам, структурам

есть место любви и вражды
единая цепь мёртвых, живых,
будущих, прошлых

всё вращается во все стороны
всё возвращается
помни о пчёла

я представляю себе, как складываются и гаснут
айсберги нейронных звёзд
как они выплывают, мерцающие, почти вечные
и погружаются обратно в тёмное море забвения
я представляю их себе как огромные
конгломераты сияющих точек
переливающихся тропинок, прочерченных
между вспыхивающими и гаснущими звёздами
но и они – подобны бабочкам-подёнкам,
живущим только день
я смотрю на тебя глазами, полными заросших троп
там, на забытых путях, на дне моря
я брожу в глубине моих снов и ищу тех
кого больше не найдёшь нигде

стала слышать: Земля
призывает бродить по ней сквозь века

в моём сердце есть несотворённый сад
цветы меона
молекулярный эдем

встретимся в саду с разбросанными фрагментами
лабиринта
где в небе восходит большая голубая Земля
и под двойной Луной насекомое с тысячей крыльев
превращается в колесо
в саду, где вчера было так, как будет завтра,
и завтра будет так, как было вчера

как оно прорастает неуютной, тронутой хтонью
не-человеческой жизнью.