Бегущий в Лабиринте (сборник)

Если поддашься страху, не сможешь разобраться в ситуации.

Впрочем, для Томаса боль не ушла полностью. Невыносимо было видеть, как погибла ради него Тереза. И теперь, глядя в глаза лучшему другу, Томас едва сдерживал слезы.
В эту секунду он поклялся никогда не говорить Минхо о последней просьбе Ньюта.
– Хорошо – это ты верно подметил, кланкорожий, – сказал наконец Минхо без фирменной ухмылочки. По взгляду стало ясно: он все понял и разделяет боль Томаса. Вместе им вспоминать о потерях до самой смерти.

Просто смирись. Если поддашься страху, не сможешь разобраться в ситуации.

Томас крепко, изо всех сил прижал Чака к груди, словно это могло помочь вернуть его к жизни или хотя бы показать, как сильно благодарен он ему за спасение и дружбу, которую мальчишка, в отличие от других, предложил в Глэйде.

Кто-нибудь… помогите… помогите мне!

Начнешь лениться – начнешь хандрить. А начнешь хандрить – перестанешь бороться за жизнь и сдашься. Все просто.

Эхо криков разносилось по округе множеством призраков, торопящихся врезаться в землю, перед тем как навсегда исчезнуть из этого мира.

Борясь со сном, который мертвым грузом тянул вниз, Томас мысленно прокричал: «Подъем! Просыпайся!»

Томас попробовал пробудиться, но сон – это коварное, густое и вязкое состояние-ловушка – не отпустил.

Время текло незаметно, подчиняясь каким-то особым законам