Ветана. Дар исцеления

счастлив не тот, у кого много, а тот, кому достаточно.

Я опустилась на табурет рядом с кроватью.

- Марта!

счастлив не тот, у кого много, а тот, кому достаточно.

раз так – живем своей жизнью.
Рамон пропадает на службе, я в лечебнице, и мы оба занимаемся малышом. Скоро и еще малышни добавится в доме, и это здорово!
– Спасибо. – Я погладила мужа по щеке. – Спасибо, родной…
– Это тебе спасибо, Вета. Ты не просто маг жизни, ты и есть моя жизнь.
Счастье ли это? Не знаю. Но это – правильно.

Рамон смотрел на спящую девушку и переводил дыхание, не замечая, что в пальцах смялся серебряный кубок.
Вот он и сказал это. И мир не рухнул. Или?.. Сейчас еще рано судить об этом. Но Вета уже не оттолкнула его, и это хорошо. Когда же она стала ему необходима?
Когда смотрела зло и испуганно на месте дуэли?
Когда дерзила в глаза?
Когда дала пощечину?
Когда лечила людей у него на глазах, не считаясь ни с чем?
Когда?
Рамон и сам не понимал этого. Но твердо знал одно: когда вчера он увидел Ветану с кинжалом в груди, в нем оборвалось сердце. Трепыхнулось, грозя замереть навсегда, и видит небо, он бы там и умер. Без нее жизни просто нет. В юности он клялся никогда не любить и не доверять. Судьба посмеялась, иначе и не скажешь.
Он не умеет говорить красивых речей, не умеет стоять на коленях, не умеет писать стихи, преклоняясь перед платками своей возлюбленной. Он просто воин и маг, раденорское пугало, которым кто-то тоже обязан быть, и не самый лучший человек. Такой, какой есть.
И без нее…
Вета ворвалась в его жизнь веселым ветром, и пламя вспыхнуло, пожирая остатки затхлости и тоски. Если сейчас она уйдет, он просто потухнет. Без нее ему незачем жить.
И – нет.

Рамон появился, когда я доела все, что мне принесли, и лениво потягивала из стакана гранатовый сок. Вкусно…
– Приказать что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
У меня был выбор: или поговорить сейчас, или затянуть. Только вот такие разговоры лучше не откладывать. И я кивнула Рамону на кресло рядом с кроватью.
– Поговорим?
– Да.
Рамон решительно развернул кресло так, чтобы мы могли видеть глаза друг друга. И я начала первой:
– Просьба не оставлять тебя… Это то, о чем я думаю?
– Да, – ни тени сомнения. – Я хочу, чтобы ты была моей женой. Была рядом со мной, с нашими детьми. Чтобы наш брак был настоящим. Я не понимал, пока едва не потерял тебя, а потом… Могло стать поздно. Сегодня нас могло уже не быть. Я… я знаю, что не лучший человек, знаю, что не могу дать тебе многое, но…
Я подняла руку.
Не стоит меня убеждать. Слова сказаны, а мне надо просто их обдумать. Злое дело – любовь. И не хочешь, а так получается. Рамон любит меня или думает, что это любовь. Да, он не лучший человек под этим небом. У него руки по локоть в крови, а то и по плечо. Он убийца на службе Короны, он вперед всего ставит верность Королю и Раденору, он любого уничтожит за предательство… Он никогда не осыплет меня розами. Собственно, у него куча недостатков.
Но… А что я увижу в зеркале?
Недостатков и у меня не меньше. Я слишком хладнокровная и рассудочная, чтобы по

оправдывается государственной необходимостью, приручением и прочими глупыми словами, но я-то вижу! Он любому голову откусит за нас с Томми.
– Мама!!!
Ножки подвели малыша.
Томми запнулся о корягу и с размаху полетел на землю. Прямо на здоровущий камень. И затих. А я… Я и сама не поняла, как слетела с крыльца. Как подхватила малыша на руки, как ощупала головку.
Кровь, так много крови… И рана…
Безвольно мотнулась шейка, лицо малыша стремительно выцветало до пепельного цвета. Ох-х… Проклятый камень! Неужели…
И вдруг… Я думала, что забыла это ощущение. Но внутри начало разворачиваться нечто. Дар? Моя сила? Я почти не помнила, как это бывает, но здесь и сейчас…
– Не смей умирать!
И сила хлынула из меня потоком! Это было… словно вернуться домой после долгого путешествия. Словно глоток воды после пустыни… Словно… жизнь! Кровь останавливалась, страшная рана закрывалась на глазах. Томми ощутимо расслабился и повозился, устраиваясь поудобнее.
Живой? Выживет! Но… дар?
Я медленно развернулась и как сомнамбула направилась в дом. Как такое может быть? Не верю. Невозможно. И все же, положив Томми на кровать в детской и отдав его на попечение служанок, запершись в своей комнате, я была вынуждена признать очевидное. Внутри, там, где три года жили лишь пустота и холод, ровно и упрямо горел огонек дара. Крохотный по сравнению с тем, что было, но… живой! Он был. Он горел, он согревал меня, и я… Я жила!
– Вета, открой!!!
Конечно, слуги донесли Рамону. Кто бы сомневался? Впрочем, ругаться я не стала,

Тем более что это – чистая правда. И все было, и пришла девушкой, и жена. А что именно было – никого не касается. Не суйтесь, господа, под чужие одеяла, лучше в своем клопов поищите!
– Вот и отлично. Лезь в кровать, а я сейчас приду.
Я послушно встала, сняла халат и полезла, как была. Не спать же в чужой одежде?
Сзади донесся какой-то кашель.
– Эм-м… Вета, а у тебя ничего практичнее нет?
– Есть. Но не здесь.
– Перевези, ладно?
– Конечно. Просто сегодня выбор был не за мной. Но мне эта штука тоже не нравится. Скользкая вся… И замерзнешь в ней наверняка. Почему-то здесь холодно…
Герцог покосился на камин, от которого тянуло жаром.
– Да вроде бы не так и холодно?
– Сквозняки.
Рамон фыркнул что-то невнятное про нервы и ушел за ширму, чтобы появиться оттуда в халате – уже другом, кстати. И тоже забрался под одеяло.
– Надеюсь, ты не лягаешься?
– Надеюсь, ты не храпишь?
Мы переглянулись, фыркнули, развернулись друг к другу попами и попробовали уснуть. Получилось не сразу. Успокоиться, согреться и отключиться от реальности я смогла, когда уже перевалило за полночь.
Брачная ночь, говорите? И когда у меня что было как у людей?

Иветта Тойри Оломар.
Хмыкнув, я вздернула нос.
– Вы не знали об этом… тогда, в лечебнице. Когда с моей помощью избавлялись от неугодных в гвардии. Скажите, ваша светлость, а женились бы вы – на той девушке?
– Которая назвала меня Палачом в глаза?
Я даже не смутилась:
– И вполне заслуженно назвала.
– Нет, не женился бы, – честно признал Рамон Моринар, и я чуть оттаяла.
– Вот видите? Я не гожусь в жены, только в любовницы.
– Но туда-то вы как раз и не хотите.
– Никуда не хочу, – честно призналась я.
– Это звучит так… по-детски.
– Вот и не делайте ребенку подобных предложений, – обиделась я.
Рамон Моринар рассмеялся, тихо и как-то беззлобно.
– Вета, а что ты планируешь делать со своей жизнью, дальше? Просто – что?
– Жить, работать.
– И все?
– Да.
– Это все, что будет в твоей жизни?
Пожала плечами:
– Виконт уже делал мне предложение. Я поняла, что мое занятие не подобает благородной леди, а потому… не стану его женой. Мой дар для меня важнее, чем то, что мне может предложить виконт. Да и любой другой мужчина.
Рамон Моринар ощутимо расслабился. Но не успокоился.
– Допустим. Но ты понимаешь, что на тебя начнется охота? Рано или поздно, так или иначе, о маге жизни узнают. И ты станешь лакомой добычей.
– Маг жизни добыча, если он без хозяина. А я уже на службе Короны, – парировала я.

вот чего хотелось… Растянуться бы тут, у огня. Руки под голову, теплый плед на ноги – и спать. Долго спать…
Увы. Такой радости мне не досталось.
– Вета… у меня есть еще один вопрос, – голос Рамона дрогнул.
– Слушаю?
– Выходи за меня замуж?
* * *

Чашка сказала «бряк». Не раскололась, но шкуру изгваздала. Рамон поднял ее, покачал головой, но ничего не сказал. Вместо этого сказала я:
– Вы в своем уме, ваша светлость?
– Более чем.
– Ну да. Наследник одной из старейших семей королевства, герцог с длиннющей родословной – и девчонка из подворотни, – ехидно улыбнулась я.