Приемный покой

«Дай мне силы изменить то, что я могу изменить, дай мне силы принять то, что я изменить не могу, и мудрость отличить одно от другого».

Писатель – это истекающее кровью сердце, а не правила правописания. Писатель – это душа, а не запись в трудовой. Писатель – это не штаны на стуле просиживать. А мужик – это ремесло. Понял, дубина?!

Писатель – это жизненный опыт, а не диплом

Так что, по сути, мы одинаковы, не смотри, что у нас за спиной крылья шуршат, а у вас всего лишь лопатки чешутся.

«Дай мне силы изменить то, что я могу изменить, дай мне силы принять то, что я изменить не могу, и мудрость отличить одно от другого».

Кудри вьются, кудри вьются, кудри вьются у блядей!
Отчего они не вьются у порядочных людей?
Оттого что у людей денег нет на бигудей,
Потому что эти люди тратят деньги на блядей!

Не оценивающий взгляд у вас, одиночек, а неприкаянный. Как у бездомных сук. Тут кусок ухватила, там подали… Уже удача. Баба при хорошем мужике – она по-другому на мир смотрит.

Редкая эпизодическая бессонница воняет хлоргексидином, пиздятиной, дрыснёй, блевотиной, меконием, бактерицидной лампой, околоплодными водами, хреновым растворимым кофиём, промозглым курением. Звучит шарканьем, оханьем, воплями: «Ой, мамочки!», металлическим стуком и рыками: «Вы позвонили в детское, вашу мать?!!», «Звоните наверх, разворачиваемся!» Редкая эпизодическая бессонница отбрасывает назад, где не было места нормальной жизни. Туда, где посреди беспросветной изматывающей жопы были редкие вспышки вселенских откровений. На рахмановке даже последняя тварь на мгновение становится божеством.

Уж в чём в чём, а в упорном сопротивлении общественному порядку нет равных русскому человеку.

В конце концов, дорогие сыры, к примеру, очень сильно смердят, но знатоки утверждают, что это признак высокого класса.