Дочь пекаря

. Любовь – это по чуть-чуть каждый день, это когда каждый день заботятся, греют и прощают

И храбро павшие в бою
Не смогут удивленья скрыть,
Узрев, что мужество в раю
Должно, как на земле, царить.

– пестрая мозаика правильных поступков и ошибок. Надо понимать и помнить свое место в этих событиях. Если пытаться забыть, убежать от своих страхов, сожалений и проступков, они догонят тебя

Они были любимы и заслуживали большего. Не просто имена на камне писать, а помнить их, праздновать; пусть бы небеса на мгновение открылись для всех, кто жил и умер.

Скромная эпитафия. Маме бы понравилась. Но такая маленькая по сравнению с жизнью, о которой она повествовала.

Теперь она понимала, что прошлое – пестрая мозаика правильных поступков и ошибок. Надо понимать и помнить свое место в этих событиях. Если пытаться забыть, убежать от своих страхов, сожалений и проступков, они догонят тебя и поглотят твою жизнь, как волк поглотил отцовскую жизнь. Реба сильнее отца, и она встретила людей, показавших ей, как прощать и быть прощенным. Хорошо, что она оказалась рядом с Рики на могиле Виктора. Он бы сделал для нее то же.

Прошлое – штука темная и тяжкая. Ему только дай, оно задушит. Примирись с ним и двигайся вперед. Обещаешь?

Дома она смотрела «Секс в большом городе» – недвусмысленное напоминание о том, что в ее городе не было ни секса, ни гламурной жизни с мартини и славой колумнистки.

Все сложно. Она любила Рики, но, может, недостаточно. Это как чизкейк. Она думала, что любит чизкейк, но, возможно, только потому, что ела его втайне. Теперь можно не прятаться, но ведь хочется попробовать все остальное: рулеты с чеддером, пирожные с кремом, гамбургеры и говяжий сатэй, масляные блины с рубленой телятиной, и все это со взбитыми сливками. Весь мир на вкусовых сосочках. Неужели снова чизкейк, пусть она когда-то жаждала его, пусть даже он был самым любимым ее лакомством?

Новогоднюю ночь проспала. Как-то странно, когда пропускаешь такие важные моменты, – как будто у тебя украли что-то ценное, а вора нет, винить некого.