Джим готов заплакать от облегчения. Он удерживается от упрека, понимая: это было бы не по-мужски. Но когда обнимает ее, слова вырываются сами:
— Я боялся, ты не придешь.
Ева выскальзывает из его объятий и со строгим выражением на лице, которое он со временем так полюбит, говорит:
— Дурак. Не смеши меня. Где еще, как не здесь, мне хочется быть?