История моей голубятни

тут русские подошли, и женщины с ними, кацапки; кацапам людей прощать обидно, я кацапов знаю…

Жить весной в Тифлисе, иметь двадцать лет от роду и не быть любимым — это беда.

Тяжелые волны у дамбы отдаляли меня все больше от нашего дома, пропахшего луком и еврейской судьбой

— Учись, — вдруг говорит она с силой, — учись, ты добьешься всего — богатства и славы. Ты должен знать все. Все будут падать и унижаться перед тобой. Тебе должны завидовать все. Не верь людям. Не имей друзей. Не отдавай им денег. Не отдавай им сердца.

Мы пили чай, в хрустальных стенах стаканов расплывались звезды.

Твои пейзажи похожи на описание декораций.

хотела, чтобы из меня вышел «богатырь» — так называла она богатого человека

Тогда я заговорил о стиле, об армии слов, об армии, в которой движутся все роды оружия. Никакое железо не может войти в человеческое сердце так леденяще, как точка, поставленная вовремя.

Солнце тающими пальцами трогало сафьяновые корешки книг — прекрасную могилу человеческого сердца.

Деньги оборотистых своих мужей эти женщины переливают в розовый жирок на животе, на затылке, на круглых плечах