Избранные лекции по современному искусству и философии

И феминизм, и постколониальная теория исследуют в первую очередь различия, а не тождества. И любые различия — культурные, гендерные и т. д. — оказываются конструкциями, хотя в массмедиа или господствующих идеологиях они подаются как естественные.

Он описывает ситуацию, когда денежная стоимость заменила другие, более глубокие значения и тем самым привела к психическому обеднению и опустошению человека. Интересы собственника, по его словам, отныне устремлены на сами деньги, которые в силу своей природы могут быть только средством, но превращаются в самоцель.

Ведь в нашем обществе гомосексуальность постоянно маркируется как гомосексуальность. То есть существует четкое требование категоризации этих отношений. И сами гомосексуальные отношения не менее подвержены этой бинарности: если ты гомосексуалист — значит, следует быть им и только им. Нельзя выходить из этой маркировки. Так начинается существование идентитарных комьюнити, гомосексуальной субкультуры. Но достичь ситуации, в которой существует просто контекстуальность отношений двух людей, независимо от их категориального гендерно-идентификационного выбора, такого общество не достигло ни антропологически, ни политически.

Часто художник не то чтобы действует по каким-то особым правилам, чтобы на выходе создать нечто опознаваемое как искусство, скорее он сам объявляет нечто искусством, будь то холст, покрытый пятнами, или взятый прямо из повсе-дневности предмет. Здесь имеет место то, что в лингвистике называется перформативным актом: это высказывания вроде «я обещаю» или «я говорю вам, что…» — их смысл идентичен их совершению. Подобное делал еще Дюшан, когда изымал из реальности заурядные предметы и называл их искусством. В таких случаях оказывается, что лингвистические структуры первичны, а внешний вид работы, картинка вторичны.

Реальное — это то, что само на вас нападает, то, что вы не можете артикулировать, то, что сильнее вас.

Этот общий исторический поворот к множественному, проходящее через весь XX век сознание «небытия Единого», как говорит Ален Бадью, нашло свое выражение и в развитии мультимедийного искусства в 1960–1970-е годы. Мультимедийным можно назвать все современное искусство, поскольку даже когда художник прибегает к традиционным средствам, к живописи или скультпуре, он использует их только как особые инструменты для выражения идеи, как «не-видео» или «не-перформанс». Такое искусство несводимо к внутренним правилам или логике медиума, часто оно включает текст, картинки, объекты, его образцовая форма — инсталляция.

Джеймса Таррелла, погулять по воздушному городу из молекул

Еще один важный фактор — рост значения теории, причем не только для понимания искусства, но и для производства работ. И не только теория искусства (хотя современная теория искусств включает все больше междисциплинарных исследований), но и социология, антропология, философия — все они оказываются для художников инструментами производства смыслов.

Мы видим слепки рук, видео, похожие на учебные ролики, клетки, часы — все это мог бы сделать и кто-то другой. Уникальны здесь структура и напряжение мысли, концептуальные жесты или ходы, но их сложно увидеть, их надо почувствовать, прожить.

Уже в начале 1980-х появился термин «тематически ориентированное искусство», которым описывалась ключевая для постконцептуальных практик тенденция: арсенал новых методов применяется для исследования тех или иных тем или вопросов, имеющих социально-политические и экзистенциальные смыслы.