Два источника морали и религии

Закон берет у заповеди ее повелительность; заповедь получает от закона его неотвратимость.

Закон физический, закон социальный или нравственный — всякий закон в их глазах есть повеление.

Зло прячется так хорошо, тайна хранится столь единодушно, что каждый здесь оказывается обманутым всеми: хотя нам и очень нравится строго судить других людей, мы, в сущности, считаем их лучше самих себя. На этой счастливой иллюзии основана значительная часть социальной жизни.

Сила, извлекаемая одной обязанностью из всех остальных, сравнима скорее с дыханием жизни, которую каждая из клеток, неделимая и целостная, всасывает из глубин организма, элементом которого она является.

Коллективное, таким образом, усиливает частное, и формула «Это твой долг» побеждает сомнения, которые могли бы у нас возникнуть перед лицом единичного долга.

Каждая привычка прямо или косвенно отвечает социальному требованию, и потому все они поддерживают друг друга, образуя единую массу.

социальной обязанностью. Ее давление в сравнении с другими привычками таково, что различие в степени равно различию в сущности.

большинство же — это привычки подчиняться:

социальная жизнь представляется нам системой более или менее основательно укоренившихся привычек, отвечающих потребностям сообщества.

Короче говоря, абсолютно категорический императив является по природе инстинктивным или сомнамбулическим: исполняемый как таковой в нормальном состоянии, представляемый как таковой, если рефлексия пробуждается на время достаточно долгое, чтобы он мог быть сформулирован, и недостаточно долгое, чтобы он мог найти себе разумные доводы. Но в таком случае не становится ли очев