Ты найдешь меня на краю света

«разум ищет, сердце находит»

Пока в нас теплится огонек, пламя может разгореться в любой момент

Должен признать, события последних дней приучили меня ничему не удивляться. В том числе приветствию незнакомки, зна­ющей откуда-то мою фамилию. Я чувствовал себя принцем из сказки, которому на каждом шагу попадаются красавицы. Некоторые из них загадывают ему загадки, а потом исчезают ни с того ни с сего.
Я внимательно посмотрел на девушку в зеленой тунике. Теперь ее лицо показалось мне знакомым, но все равно я не узнавал ее.
Случалось ли вам, скажем, встретить где-нибудь на пляже учительницу своего сына? То есть не в нормальной для нее обстанов­ке классной комнаты, а на фоне неба и моря? И вот вы смотрите на нее и понимаете, что ее лицо вам знакомо, однако, вырванное из при­вычного контекста, оно не ассоциируется у вас ни с чем конкретным. Вот лучший пример­ того, как работает наш мозг.
Девушка заложила растрепав­шуюся прядь волос за ухо и покраснела.
— Привет, Одиль, — сказал я.

Увидев со своего наблюдательного пункта служителя закона в сопровождении далматинца, Джейн и Джанет немало удивились. А через несколько минут под окнами ресторана появился и я, в сильном волнении. Дамы принялись барабанить мне в окно, и я поспешил сначала к ним, а потом в участок.
— Это ваша собака? — строго спросил дежурный.
Завидев меня, Сезанн радостно завилял хвостом.
Я кивнул.
— Что ты здесь вытворял? — накинулся я на пса. — Я же велел тебе ждать!
— Нужно лучше следить за своей собакой, месье, — сказал полицейский. — Вы повели себя безответственно. В здании вокзала животных нельзя отпускать с поводка. Ваше сча­стье, что ничего серьезного не случилось.
Мне было нечего ему возразить, и я молча кивнул. Стоило ли объяснять стражу порядка, какие обстоятельства могут заставить человека оставить на минутку свою собаку без присмотра под пальмой? Думаю, нет. Ни слова не говоря, я расписался в квитанции, заплатил штраф и освободил Сезанна.

История моего первого любовного письма пе­чальна.
Тогда мне было пятнадцать, и я едва не лишился рассудка, когда увидел Люсиль.
Это небесное создание появилось в шко­ле незадолго до начала летних каникул. И теперь, много лет спустя, я помню, как она впер­вые предстала перед классом: легкое голубое платье, нежное личико сердечком в обрамлении длинных серебристых волос. До сих пор я чувствую ее неповторимое обаяние.
Она стояла прямая, неподвижная и словно пронизанная солнечным светом. Наша учительница мадам Дюбуа оглядела класс:
— Люсиль, можешь сесть рядом с Жаном Люком, там пока свободно.
Мои ладони сразу стали влажными. По клас­су пробежал шумок. На мгновение мадам­ Дюбуа показалась мне доброй сказочной феей. Я почувствовал, как на меня вдруг свалилось совер­шенно незаслуженное счастье. Такое ред­ко случалось в моей жизни.

Время — странная штука.

Оно управляет нашей жизнью более чем какое-либо другое измерение. В конце концов,­ все упирается в него: в то время, которого нам не хватает, которое у нас есть и которое нам еще остается. В наше реальное время: один день, десять месяцев, пять лет. Есть еще наше внутреннее время, эта своенравная сестра реального. Она способна увеличить час ожидания в тридцать пять раз, а день, отпущенный нам на какое-нибудь важное дело, сократить до восьми минут.

Наше внутреннее время то убегает от нас, то плетется за нами следом. Однако в жизни бывают ситуации, когда мы действительно становимся его повелителями. Это те редкие часы и секунды, когда мы с ним совпадаем, ко­гда находимся внутри его и именно поэтому совершенно его не ощущаем. Мы просто оста­навливаем его неумолчные шестеренки и наслаждаемся жизнью на холостом ходу.

Речь идет о моментах любви.

В любовных отношениях ревность — вроде соли, и ее не должно быть слишком много.

Представь себе, что я достаю апельсин и предлагаю его тебе... А теперь вообрази, что я протягиваю тебе нечто завернутое в платок и говорю: «У меня для тебя сюрприз. Получишь, если угадаешь, что это». Какой из двух апельсинов ты съешь с большим удовольствием?

тайна всегда интереснее голой правды

Тайна приподнимает нас над обыденностью.