Обняться, чтобы уцелеть

другой.
Голубев пару раз глубоко вздохнул, взял лежащий рядом на сиденье мобильник и набрал номер Инны.
— Привет! Как ты?
— Ужасно замерзла! — промурлыкал в трубке ее голосок. — И машина у меня сегодня не завелась…
— Да, резко похолодало… Но, надеюсь, нам это не помешает сегодня увидеться?
— Хочешь пригласить меня поужинать?
— Котенок, ну ты же знаешь, что я теперь не ем после шести.
— Я думала, ты уже отказался от своей диеты.
— Только на праздники. А теперь вновь возвращаюсь к

Здесь все выглядело как-то по-другому, здесь в нем просыпалась жажда жизни

Она могла бы быть моей дочерью. А я, старый хрен, стою тут и облизываюсь…

любовь есть сочетание влечений души, тела и духа,

исчезает — так уж устроен наш мир. Мы можем пережить любую вашу смерть — от старости, от болезни

Как очень удачно выразился Розенбаум, «…уже все чаще хочется гулять. Не за столом, а старым тихим парком…».

– Знаешь, когда женщина курит – это верный признак того, что она несчастлива… Я не хочу больше быть несчастливой.

– Вот наконец-то передо мной тот, кого я всю жизнь ждала, – тихо проговорила она.

– Старый, обрюзгший и с животом? – усмехнулся он.

– Господи, ну какой же ты дурак, хоть и царь! Что это за возраст, право, для мужчины – пятьдесят восемь?!

– Но неужели ты готова любить меня такого! – недоумевал он.

– Как же ты не понимаешь элементарных вещей! Для меня ты – это всегда ты.

Нет в мире большего врага, чем сам себе ты враг

во-вторых… Впрочем, нет никакого «во-вторых». Вполне достаточно «во-первых»