Всеволод Крестовский

Петербургские трущобы. Том 1

«Петербургские трущобы». Роман, которым когда-то зачитывались многие поколения российских женщин — от юных гимназисток до светских «львиц». Роман, полный тайн и загадок. Роман, в котором есть место для всего — хитросплетенных интриг, опасных приключений и, конечно, для страстной, всепобеждающей, преодолевающей любые преграды любви… Величественный Петербург — город белых ночей и серых туманов, роскошных дворцов и мрачных трущоб, город тайн и загадок. Блестящая жизнь светского общества и ужасающий быт городского дна. Но они не так уж и далеки друг от друга. Красавица княжна, еще вчераблиставшая на балах, сегодня вынуждена идти на панель, чтобы выжить. А юноша, погибавший от голода, неожиданно становится обладателем огромного состояния. Аристократы и воры, авантюристы и содержатели притонов, нищие и богачи — все они участники грандиозной жизненной драмы, где преступление граничит с подлинным благородством, низменная страсть — с чистой любовью, а на смену бедам и горестям приходят дни, исполненные надежды и счастья.
857 printed pages
Have you already read it? How did you like it?
👍👎

Impressions

  • Artak Petrosyanshared an impression3 years ago

    Сначала нудновато, но потом читаешь без остановки. Горькая судьба у героини Бероевой, ничего не изменилось и в наше время.

  • Сэр Пухshared an impression3 years ago
    👍Worth reading

    7

  • Любовь Никищенковаshared an impression9 years ago

    Как-будто и не изменилось ничего с тех пор... Взятки, лживые чиновники, ворье, только тем паче утратило свое былое значение понятие чести. Может быть и жаль.

Quotes

  • Ксюшенька Момотюкhas quoted4 years ago
    Маша выпила залпом и весело засмеялась.

    — Теперь я тебе буду ты говорить, — заметил Шадурский.

    — «Ты» говорить?.. А я-то как же?

    — И ты мне тоже.

    — Ах, как это странно — «ты»!.. Владимир — ты… Володя. Воля — ты, — словно сама с собою тихо говорила она в полузабытьи, медленно выговаривая слова и как бы вслушиваясь в гармонию их произношения. — А ведь это хорошо ты говорить! — вдруг с живостью вскочила она с места.

    — Еще бы не хорошо! только ты постой, ты сиди — мы еще не кончили наш брудершафт! — притянул он ее к себе за руку.

    — Как не кончили; да ведь мы уж на ты? — старалась она вывернуться.

    — А целоваться-то — разве забыла?

    — Э, нет, я целоваться не хочу… не хочу… и не хочу!

    — Мало ли чего ты не хочешь!.. Теперь уж нельзя, теперь надо, — говорил он, насильно обняв ее одной рукой за талию, а другой стараясь повернуть к себе ее головку, которую она порывисто и грациозно то опускала низко на грудь, то вдруг закидывала кверху или отводила в стороны, закрывая ладонями свои смеющиеся губки, чтобы увернуться от его поцелуев, покрывавших уже ее глаза, лоб и шею и щеки.

    Наконец ему удалось отвести от лица ее руки, и она, изнеможенная этой борьбой, уже не сопротивлялась более его долгому, впивающемуся поцелую.

    Это был еще первый подобный поцелуй в ее жизни, и под неотразимым его обаянием она без сил, без движения, в каком-то чудном забытьи, ощущая все это словно сквозь сон, опрокинулась на державшую ее руку.
  • К. Зонкерhas quoted5 years ago
    Но замечательно нравственное отношение этого народа к палачу и преступнику: последний для него только «несчастный», за которого он молится и подает ему свои скудные гроши, тогда как о первом у него свои поверья имеются, и, кроме презрительной ненависти, он ничего к палачу не чувствует.
  • tknvthas quoted6 years ago
    статья 33-я второй книги Законов уголовных гласит, что при равной степени достоверности законных свидетелей, в случае противоречия их, судья должен давать преимущество: мужчине перед женщиною, знатному перед незнатным, ученому перед неученым и духовному перед светским.

On the bookshelves

fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)