Ли Бардуго

Многие парни будут дарить тебе цветы. Но однажды ты встретишь того, кто запомнит твой любимый цветок, твою любимую песню, твои любимые сладости. И даже если он окажется слишком бедным, чтобы принести их тебе, это не будет иметь значения, потому что он потратит время, чтобы узнать тебя так, как не знает никто другой. Только он заслужит твою любовь»

– Жадность – твой бог, Каз.

Он едва не рассмеялся.

– О нет, Инеж. Жадность склоняется передо мной. Она моя верная прислужница и главный рычаг влияния.

– Тогда какому богу служишь ты?

– Любому, кто предложит хорошую награду.

– Не думаю, что боги так работают.

– Не думаю, что меня это волнует.

Она раздраженно фыркнула. Несмотря на все, через что ей прошлось пройти, Инеж продолжала верить, что за ней присматривают ее сулийские святые. Каз об этом знал, и ему отчего-то нравилось дразнить девушку. Хотел бы он сейчас увидеть выражение ее лица. Небольшая складочка между черными бровями Инеж доставляла ему особенное удовольствие.

Дрюскели приезжали в Кеттердам во время аукциона. Они назначили цену за голову Матиаса. Нине казалось, что она падает. Она стояла на коленях на булыжной мостовой, глядя на то, как гаснет свет в прекрасных глазах Матиаса. Она обнимала его, пытаясь удержать рядом с собой. Он умирал у нее на руках

Идеалист? Романтик? Революционер?

– Идиот? – предположила Нина.

Жадность – твой бог, Каз.

Он едва не рассмеялся.

– О нет, Инеж. Жадность склоняется передо мной. Она моя верная прислужница и главный рычаг влияния.

– Тогда какому богу служишь ты?

– Любому, кто предложит хорошую награду.

– Не думаю, что боги так работают.

– Не думаю, что меня это волнует.

– Когда мы вернемся в Кеттердам, я заберу свою долю и покину Отбросов.
Он отвернулся.
– Правильное решение. Ты всегда была слишком хороша для Бочки.

Он знал, что Инеж кралась за ним еще от самой Биржи. Но парень делал вид, что не замечает ее. Когда она будет готова, то сама выйдет из укрытия. Обычно ему нравилась тишина; честно говоря, он бы предпочел зашить рот большинству знакомых. Но Инеж, если хотела, заставляла чувствовать свое молчание, и это действовало на нервы.

– Тогда чего ты хочешь?

На ум с легкостью пришли старые ответы: «Денег. Отмщения. Чтобы голос Джорди навсегда затих в моей голове». Но другой ответ зародился внутри него, оглушительный, настойчивый и непрошенный: «Тебя, Инеж. Тебя».

Для женщины воевать противоестественно.
– Противоестественно, когда степень твоей тупости соответствует твоему росту, однако вот он ты

Долгое время они просто стояли, держась за руки и глядя на серые морские просторы.

Равкианский корабль с двуглавым орлом Ланцовых пришвартовался всего в паре причалов от «Призрака» – наверное, выгружал туристов и иммигрантов, приехавших в поисках работы. Мир менялся. Мир шел дальше.

– Каз, – внезапно позвала она. – Почему вороны?

– Ворон и кубок? Наверное, потому, что вороны – падальщики по своей природе. Они питаются отбросами.

– Я имела в виду не татуировку Отбросов. Она такая же старая, как банда. Почему ты перенял ее? Твоя трость. «Клуб Воронов». Ты мог выбрать любой символ, построить новый миф.

Горько-кофейные глаза Каза смотрели на горизонт, восходящее солнце окрашивало его в бледно-золотое сияние.

– Вороны запоминают человеческие лица. Они помнят тех, кто их кормил и кто проявлял доброту. А также тех, кто их обидел.

– Серьезно?

Он медленно кивнул.

– Они не забывают. Птицы передают друг другу, за кем стоит приглядывать, а кого опасаться. Инеж, – обратился Каз, указывая на гавань набалдашником трости, – смотри.

Она подняла подзорную трубу и снова посмотрела на гавань, на высаживающихся пассажиров, но картинка выглядела размазано. Девушка с неохотой отпустила руку Каза. Это было похоже на обещание, и она не желала прерывать их контакт. Инеж настроила линзу, и ее взгляд зацепился за двух людей, спускающихся по трапу. Каждый шаг – грациозен, спины – ровные, как лезвие ножа. Они шли как сулийские акробаты.

Инеж резко втянула воздух. Все ее естество сосредоточилось на линзе подзорной трубы. Разум отказывался воспринимать представшую картину. Это невозможно. Иллюзия, обман зрения, ложь, созданная радужным стеклом. Стоит ей сделать вдох, и оно разрушится.

Инеж схватилась за рукав Каза. Она чуть не упала. Он быстро обнял ее и подхватил. Ее разум раскололся. Половина отдавала себе отчет в том, что он держал ее голыми руками, что его зрачки расширились, что их тела прижимались друг к другу. Вторая половина все еще пыталась понять, что она видела.

Темные брови Каза нахмурились.

– Я не был уверен. Может, мне не стоило…

Инеж едва расслышала его за шумом в сердце.

– Как? – выдавила она хриплым и сдавленным голосом от непролитых слез. – Как ты нашел их?

– Услуга от Штурмхонда. Когда мы заключали сделку, то я взял с него обещание, что он пошлет лазутчиков. Если это было ошибкой…