Вдруг он без предупреждения прижался своими губами к моим, и внизу все словно взорвалось. Кажется, я могла воспламениться. Или испытать оргазм, даже не трогая себя.
Его поцелуй не имел ничего общего с нежностью: он был жесткий, требовательный, исполненный первобытной страсти. Я чувствовала то же самое и отвечала с дикой необузданной яростью. Мои губы раскрылись, и его язык властно ворвался внутрь.