Уильям Гибсон

Время, сестра, наступает вовремя, ты меня понимаешь?

– Только посмотри на нее косо, – Финн хмыкнул, – она повяжет тебе яйца вместо галстука.
– Я не понимаю эту идиому.
– Ничего страшного, – вмешался Кейс. – Она означает «заткнись».

Можешь придумать причину, почему мне не стоит этого делать?
– Если ты не отягощен низменным страхом смерти – нет, не могу.

— Хорошо, что до Сан-Франциско так близко. Я лечу туда, чтобы перевести своего покойного мужа в одну из малых криогенных фирм, — не отставала «миссис Армбрас­тер». — В фирму, предоставляющую клиентам индивидуальные консервационные модули. Реклама называет их «салонами» — гротескно, не правда ли?

Закончилось не столетие, думал он, и даже не тысячелетие, закончилось нечто другое. Эра? Парадигма? Везде приметы конца.
Кончалась современность.
Здесь, на мосту, она давно уже кончилась.
А что родилось взамен? Теперь он пойдет к Окленду, прощупывать странное сердце этого нового, народивше­гося.

— Так что же я, собственно, должен делать? Просто явиться туда и сесть за баранку?
— Ну да. Машину водить, машину, сколько раз тебе говорить! Мистер Уорбэйби скажет куда, и ты его повезешь.
— Кто?
— Уорбэйби. Люциус Уорбэйби.
Райделл взял «Пипл», перелистнул страницу и наткнул­ся на фотографию Гудрун Уивер с преподобным Уэйном Фаллоном. Сорокалетняя актриса Гудрун Уивер выглядела как сорокалетняя актриса. Преподобный Фаллон выгля­дел как жирная крыса с чужими волосами и в смокинге за десять тысяч.

Ты не поверишь, как быстро они все сварганили — как только сумели уломать в законодательном собрании зеленых, протащить проект. Ясное дело, это зеленое био­техническое лобби, оно заставило их выращивать секции в Неваде, в пустыне. Вроде как тыквы. Затем они притащили секции сюда вертолетами и покидали в залив. И соединили. Крошечные механизмы ползали там, как тараканы, скрепили все намертво, алле-гоп! — и вот вам туннель. А мост — мост так и остался.

— Мистер Бликс зашел к мистеру Харвуду, выпил несколько рюмок...
— Проспиртовался, как двухголовый младенец в Кунст­камере, — косо усмехнулся Орловский.

Могло показаться, что Саблетт выражает сдержанное неудовольствие чем-то увиденным по телевизору — ну, скажем, увечной версией хорошего старого фильма, изготовленной для нужд какого-нибудь там местного национального рынка.

— Деньги на метро есть? — спросил мистер Дубина.
— Конечно, — откликнулся Райделл, вспомнив про свою кредитную карточку.
— Видишь, какой ты богатый, — ухмыльнулся рентакоп. — Обычно у засранцев, которых мы отсюда выпроваживаем, вообще ни гроша за душой.
Карточку Мексикано-американского банка Райделлу обнулили на следующий день.